Третий брак бедной Лизы

Миронина Наталия

– Да, в памяти что-то всплыло…

– Вот и отлично. Тогда давайте придумаем, что можно сделать для ускорения этой процедуры. Я не буду продавать этот предмет – это дело решенное.

– Это ваше право! Не продавайте! Но я не смогу вам его отдать.

– Вот. – Лиза достала договор и квитанцию о приеме предмета на аукционные торги. – Вот тут сказано, что владелец имеет право в любое время забрать предмет, правда, не позже чем за три недели до даты аукциона. Так что я успеваю.

– Э… Вас как зовут?

– Елизавета Петровна.

– Какое

царственное имя. – Дама вдруг стала сама любезность. – Так вот, что я хочу сказать, у нас уже есть покупатель на ваш предмет. Мы же уже на сайте фото опубликовали, в каталоге эта ваша тарелочка есть. У нас уже даже экспертизу запросили… Мы ее хотели сделать. За свой счет. Вы же знаете, как это дорого сейчас. Пятьсот долларов! К тому же сроки! Вместо положенных двух месяцев мы договорились о семи днях. Серьезные покупатели за нее будут бороться! Вы даже не понимаете – вы можете очень хорошие деньги заработать. Ваша тарелка – это самые захватывающие торги на предстоящем аукционе! Забрав ее, вы вынуждены будете пройти этот путь самой – платить деньги за экспертизу, ждать ее, искать покупателя… Да и коллекционеры серьезные терпеть не могут сделки с частными лицами.

– А я ее не буду продавать. Я ее себе оставлю. – Лиза упрямо покачала головой.

– Повторяю, мне сложно…

– Послушайте, отдайте мне мою вещь, иначе… Иначе я заявлю, что вы силой ее у меня отобрали…

– Не смешите. У вас на руках договор, в котором стоит ваша подпись. Вы сами отдали на аукцион…

– Я сейчас пойду и заявлю, что я снимаю предмет с аукциона.

– Где вы заявите?

– Напишу в милиции. И попрошу, чтобы на телевидении сделали сюжет о том, как вы ведете ваши дела.

Дама с досадой потянулась к телефону:

– Геннадий Семенович, к вам можно сейчас? Проблема с одним из предметов. Хорошо, сейчас буду. – Дама повесила трубку.

Не глядя на Лизу, она вышла из комнаты…

Директор вошел в комнату так, как кот ступает по краю кухонного стола – мягко и осторожно, словно боясь спугнуть лакомую добычу.

– Добрый день! Вам кофе уже принесли? Нет?! Сейчас будет! – Геннадий Семенович кивнул. Как по волшебству, тотчас открылась дверь, и вошла девушка с подносом. Пока она расставляла чашки, сотрудники, находившиеся в комнате, исчезли почти беззвучно.

– Спасибо, я не хочу ни кофе, ни чая, – соврала Лиза. Она была голодной, поскольку не успела позавтракать.

– Выпейте. Я вот без кофе не могу – давление низкое, – по-свойски поделился директор проблемами здоровья.

Лиза не поддалась и только улыбнулась.

– Так что у нас с тарелкой?! – произнес директор, сделав первый глоток кофе.

– Надеюсь, все хорошо, – нашлась Лиза.

– В смысле сохранности?! Конечно, у нас таких проблем не случается. – Директор развел руками.

– Я бы хотела снять ее с аукциона. Сегодня, – твердо произнесла Лиза.

– Мне уже сказали, и я очень удивлен вашим решением, очень! Это такой случай… – директор запнулся. – Это такой случай заработать деньги!

Вы не представляете, от чего отказываетесь! Ваша тарелка может на аукционе достичь цены ста тысяч рублей. Конечно, никто не застрахован, никто! Но судя по ажиотажу и запросам, скорее всего, так и будет. А сто тысяч – это огромные деньги. Это почти состояние. – Лиза опять почувствовала фальшь в его словах – судя по одежде и обуви, сто тысяч для этого человека вовсе не состояние. И все же прозвучавшая сумма смутила ее. «Но для меня это состояние! Господи, да просто богатство!» Лиза наклонилась к сумке, которая стояла на полу. Ей не хотелось, чтобы директор увидел на ее лице смятение.

– Я знаю, что это… хорошая вещь, но понимаете, я раздумала ее продавать. У меня поменялись планы. Не имеет смысла о них рассказывать, только хочется побыстрее решить вопрос. Я уже сижу здесь достаточно долго!

Директор вздохнул:

– Вы же заплатите неустойку.

– Но я же не сорвала аукцион!

– Вы сняли предмет, на рекламу которого потрачены деньги. Более того, есть такая вещь, как упущенная выгода…

– Это не имеет отношения к данной ситуации. Если вы решите со мной судиться, вы не докажете, что возможная прибыль могла составлять какую-нибудь сумму. Торги ведь не состоялись!

Лиза вдруг обрела уверенность – конечно, с правилами аукционного дела она была незнакома, но она работала у Тихона Бойко и знала, что такое экономические споры. «Главное – логика. Без нее – никак. Даже если ты не знаешь специфики дела, опирайся на логику!» – учил ее Тихон. Вот и сейчас она сообразила, что оценить упущенные деньги можно, только лишь опираясь на факт продажи. А аукцион дело такое – на предмет могут даже не обратить внимания.

– Жаль, мне очень жаль! Вместо того чтобы заработать, вы потеряете…

– Почему?

– Потому что по условиям договора вы должны нам десять процентов от эстимейта, то есть от тридцати тысяч, которые указаны в вашем договоре.

– Это три тысячи?

– Да. Прибавьте к ним затраты на рекламу. Мы же этот предмет рекламировали отдельно.

– Сколько? – Лиза посмотрела на даму, которая копалась в бумагах.

– Ну, это где-то порядка пяти тысяч.

– Итого – восемь тысяч.

– Ну да! – Директор с величайшим огорчением развел руками.

– Понятно! – Лиза пыталась сообразить, где она может занять эти деньги. «Только у родителей. Но это исключено!»

– Я вернусь через два часа. Пожалуйста, подготовьте документы и тарелку. Я ни минуты не хочу больше ждать!

Лиза подхватила сумку и выскочила на улицу. «Так, и что делать?! Где я возьму эти деньги?! И может, оставить ее все-таки на торгах?! Что я так уперлась?! Может, она вообще никому не нужна. Только деньги трачу на нее – бабуле-комару заплатила, так это хоть не жаль, доброе дело сделала. А этим?! – Лиза машинально нырнула в метро и очнулась, только когда объявили ее станцию. – А может, Надя поможет?! Может, у девчонок займу?» Лиза вошла в поликлинику.