Третий фронт

Вихрев Федор

В ходе мозгового штурма, приняли следующий вариант Олега: Болота-Изабелин-Корчицы — Оводы — Гайовка — Петьки — Суховчицы — Ходосы мы за Кобрином. Лишних несколько км нам сие добавит, но пройти можно. Потом Жабинский район — Мышицы — Задерты и брестский район — Подлесье… (длинное оно) — Мухавец.

Саня

Немного отдохнув за пять часов марша, я выскочил из бронника.

Смотрю, два бойца вытаскивают из кузова шестерки троих связанных, подошел — ба, да это же офицер, начальник

колонны пленных, а вот еще двое откуда?

— Это кто?

— Так пленные, товарищ лейтенант, Вот этого в прошлый раз допросить не успели — бой начался, а этих двух ваша собачка покусала, когда они мертвыми притворялись… Вы про них забыли все, а я решил, что добру пропадать, хоть окопы копать можно заставить — ответил белобрысый красноармеец — а сейчас мы их с машины сняли, чтоб не обоссали железяки в кузове. Товарищ лейтенант, мы им разговаривать не давали, чтоб не договорились бежать.

— Ты! — ткнул пальцем во второго «конвоира» — Бегом к капитану и товарищу Ивановой, доложить немедленно.

— Слышь, боец, а почему офицер без сапог?

— Так я это, товарищ лейтенант, его ж все равно того… потом. Разрешите забрать, а то в обмотках тяжко.

— Давно служишь? Откуда сам?

— Три месяца. Из Сталинграда.

— Так сапоги то где, земляк?

— В кузове.

— Так какого хрена еще не переобулся?

— Разрешите?

— Выполнять, бегом! Винтарь дай, я пока погляжу за ними.

Боец управился буквально за минуту. Тем временем подбежала Ника, и пришел Олег, его еще пошатывало.

Допрос решил начать я. И начать с одного из «свеженьких». Мы отвели его в сторону, обыскали на предмет документов, нашлось какое-то удостоверение и письмо, видимо из дома.

— Воинская часть, имя, звание? Домашний адрес, имя девушки? — немец назвался. Вроде все совпадало с написанным.

— Цель прочесывания?

— Сбежавшие русские. Из лагеря вчера. Трое, с пистолетом. Фельдфебеля убили. Кинулись бежать много, но охрана почти всех постреляла. Троих недосчитались. А сегодня утром мотоцикл с почтой не приехал.

— Откуда такие подробности? — фриц в ответ замялся и ни слова — Ты в охране лагеря был?

— Да, — признание далось ему с трудом — Клянусь, я никого не убивал.

— Убрать в сторону — сказал я красноармейцам — Следующий! Тоже рядового давайте!

— Так, а ты что за зверь? — набор бляшек и нашивок на форме несколько отличался — Как оказался в группе?

— Отдыхающая смена, склад охраняли, — немец назвал другую дивизию — По тревоге подняли и этим в помощь дали.

— А пушка откуда?

— По пути встретили — они от своих отстали, а в одиночку ехать побоялись, тут начальник этих дерьмоголовых — он кивнул в сторону первого немца — и прихватил для усиления

— Понятно! В расход обоих!

Немцев пристрелили, а мы тронулись дальше. На этот раз я забрал пленного офицера и белобрысого в НАГ. Опять допрос откладывался

Фалангер

В

конце первого привала я перебрался к Олеговичу в ПАРМ. Мы вооружились тестерами и начали колдовать над взятой у прочёсывальшиков рацией, пытаясь понять, что и как там работает. Благо я начинал еще с ламповой элементной базы, причем не с пальчиковых ламп, а с октальных больших. И как-то даже в РБМ с её двухвольтовками прямого накала копался.

А на следующем привале мы её уже начали ремонтировать. Проблема возникла с пайкой, но тут помог непонятно как оказавшийся в ПАРМе примус. Обычный. Керосиновый. Вот с его помощью и паяли. Паяльник жалом в огонь, а потом секунд 20–30 паяешь. И опять его греешь…

В конце концов, рация вроде бы была приведена в рабочее состояние, хотя выглядела, конечно, полу разобранная как жертва маньяка — расчленителя…

А чтобы Петрович не волновался насчет заряда аккумуляторов его радиостанции Р-853, что он с собой приволок — я её при нем же подключил к автомобильному аккумулятору «трофейному» сверившись с напряжением на родном аккумуляторе. Авось пригодится.

Сергей Олегович

Всю дорогу мы всем колхозом, вместе с теми, кто соображал, колдовали над трофейной немецкой радиостанцией, и вроде чего-то добились. На привале развернули её, раскинули антенну, включили. Станция ожила и зашипела. Согнувшись над ней, я крутил ручки настройки, отмахиваясь от советчиков, и тут услышал, сквозь помехи:

— Я-крепость! Я — крепость! Веду бой!… — дальше всё опять потонуло в помехах…

— Мужики! — заорал я нашим — Бегом сюда! — Первым подбежал Док

— Слушай! — дал я ему наушники…

Док

Потом был большой рывок. Отошли километров пять, тормознули возле какого-то болотца — кто ж их в Белоруссии считает — и утопили в нём остатки бывшего командира 2 танковой группы Вермахта. Да, в этом мире уже не будут написаны «Воспоминания солдата»…

К вечеру этого дня мы прошли 120 км. Что удивительно — на нас почти не обращали внимания! Мы шли на запад и в смешанной колонне техники даже Тешки не вызывали подозрения. С наступлением темноты устроились на ночёвку. До Бреста оставалось где-то 15–20 км. Ребята всю дорогу что-то крутили с немецкой радиостанцией и на привале развернули её и включили. Я подошёл к Сергею — любопытно было — и тут он, побледнев, закричал:

— Мужики! Бегом сюда!

Я подскочил.

— Чего там?

Слушай! — Сергей протянул мне наушники. Сквозь треск помех я услышал:

— Всем кто меня слышит! Я — крепость! Я — крепость! Веду бой!…

Саня

Во время второго привала, остановились мы в роще, недалеко от перекрестка. Ехать надо было прямо.

— Надо бы прошвырнуться по дороге на пару километров в сторону, — сообщил я Нике.

— Ты же устал, наверное?