Третий источник
Шрифт:
– Да. А у вас?
– У нас все ОБИ.
– Сказал Крот.
– Семеро, как с куста... Там Сашок орудует. Ну и помощничков ты себе надыбал, братан. Чистые маньяки!
Толяныч трудно двинул кадыком, глотая, и обратил внимание, что оба основательно забрызганы кровью. Леший посасывал разбитые губы. Ранены? Не похоже... Но на всякий случай он спросил:
– Ранены? Почему кровь?
– Да нет, это Леший перестарался - как маханул одного по горлу, так мы все трое и умылись...
– А губу я прикусил, когда дверь вышибал.
– Ладно. Сашок пусть препарирует, это им
– Все в порядке. Тишина.
– Голос ведьмы был абсолютно спокоен, и даже не лишен музыкальности.
– Поторопитесь, сейчас камеры заработают.
– ...Прикинь, тыква раз и пополам!
– Оказывается, Крот усердно ему что-то впаривал тем временем.
– Ладно, ладно, иди...
– Толяныч стал подталкивать его вслед за Лешим.
– Лиз. Сейчас тебя сменят. Бегом сюда, посмотришь - что к чему. Может, обряд нужен. Да, и прихвати пакет, не оставляй. Все, отбой. Вова, зайди-ка глянь - может камеры заработали.
В коридор вышел довольный как слон Сашок, имея в руках два вместительных пакета для мусора, в которых отчетливо бугрилось. Толяныч испытал очередной приступ отвращения, но проглотил и его.
– Вы что, эту гадость с собой везти собираетесь? А если нас тормознут?
– Лиза сделает все, что надо. Не переживай.
– И Сашок взялся за канистру, Толяныч нагнулся за другой, заткнув Старичка за пояс.
"Да бляха-муха, как же, не переживай! Тоже мне Гудини в юбке!.." - и тут раздался приглушенный хлопок выстрела. Еще один! Канистра с глухим звоном стукнулась об пол. Тело само рванулось туда, наружу, нащупывая на ходу последнюю гранату. Но в руках был какой-то предмет, он мешал, и Толяныч машинально сунул его в карман куртки.
Бах! Бах! Опять во дворе, и тут же в ответ короткое Дук-дук-дук... Прям война!
Толяныч замер у последнего поворота тоннеля, пригнувшись выглянул. "Ночная охота", уровень два! Тело действовало само, знало даже - куда в следующий момент ногу поставить, как двинуться...
Сперва Толянычу показалось, что очки запотели, но нет. Почему-то он мог различить лишь смутные тени. В воздухе плавала белесая взвесь. Откуда она взялась? Ага! Вот они, у кучи мусора. Но бросать гранату неудобно - мешает неряшливый штабель досок. И автомат молчит... Где же Крот? Где Леший? Где эта хренова ведьма? Ладно, пока за доски, а там разберемся...
Толяныч прыгнул почти наугад - навстречу кто-то бежал, и он бросился незнакомцу в ноги, подбил плечом. Легкое тело рыбкой махнуло через него... Подмять! Он схватил человека за волосы - длинные... И, бля буду, рыжие. Не сопротивляется. Отрубилась? Какой-то шорох метрах в десяти, за кучей мусора, другой - совсем рядом. Толяныч поднял Старичка на уровень груди.
– Крот, ты?
– Я, я...
– бормотнул токин.
– Очки сними, они деполяр распылили...
Толяныч сдвинул очки на лоб и усмотрел силуэт на фоне стены, передвигающийся к мусорной куче, следом второй... А, суки!!! Лязг затвора... Быстрее!!! Рядом материализовался Крот. А где Леший?
– Ложись,
– заорал Толяныч, и граната по плавной дуге ушла к цели. Взрыв...
И тишина...
Теперь вперед!!!
Бросаясь из стороны в сторону, он в три прыжка достиг мусорки. Оступился, присел, стараясь привыкнуть к сумраку - никакой пыли, никакой мути. Еле светит ртутный фонарь...
Ага, вон там лежат! Одним броском он достиг соседней кучи. Так, посмотрим... Пульс? У этого нет. А у этого? О, что-то есть...
Подошел Крот.
– Серега, где Леший?
– Я его за те ящики отволок. Он ранен.
– А это кто?
– А хрен его знает! Одного Леха завалил...
– Вроде больше никого нет...
– Толяныч отодвинулся чуть в сторону, направил пистолет в голову лежавшему и нажал курок. Крак!
– руку дернуло вверх. Он повторил операцию. На этот раз тошно не было.
– Серега, давай быстро в тачку! Вова, Сашок, сюда мухой!
– Угу...
– Крот побежал к лестнице.
Толяныч вернулся к Лизе, оглушено мотавшей головой:
– Цела?
– Она лишь охнула в ответ.
Из тоннеля осторожно выглянул кто-то, судя по круглой голове - Сашок, и сразу же присел. Толяныч повернулся к нему. Даже мысли не возникло, что надо поспешать, но тут в углу двора, там где дымился мусор, раздалось - дук, дук, дук - одиночными и шепот Крота в токине:
– Фант, нормаль. Он затаился, гад. Я пошел.
Из подъезда выскочил Вова:
– Что тут у вас?
– Он потер стекла очков.
– Почему туман?
– Очки сними. Деполяр!
Толяныч склонился к Лешему. Сашок светил. Е-мое!!! Весь правый бок Лехи был залит кровью, и разобраться что здесь к чему не представлялось возможным.
– Берись!
– Кивнул Фантик Вове.
– Осторожно... Он тяжелый...
– Тяжелый, это еще мягко сказано. Кряхтя, они подняли Лешего. Он застонал.
– Ничего, Леха. Ща все будет... Крот уже подъезжает...
– Из тоннеля потянуло дымком, Леший снова застонал.
– Вова, ты еще и подпалить там все успел?
Вова кивнул, чего Фантик в сумраке конечно не увидел, но угадал. Они поволокли Лешего вверх по лестнице.
8.
Лешего уложили на пол в салоне микроавтобуса, раздвинув кресла.
– Твою мать!!!
– Вырвалось у Толяныча, когда он увидел кровавые лохмотья, в которые превратилась куртка на правом плече и груди. Крот уже вкатил Лехе инъекцию прямо сквозь ткань и сноровисто разрезал остатки рукава, пытаясь добраться до раны. Армированная ткань подавалась неохотно. Голова Лешего моталась из стороны в сторону, словно бы небрежно пришитая. Крот, он не того?
Глупее вопрос придумать оказалось сложно, Толяныч просто ляпнул первое, что пришло в голову. Он чувствовал себя голым - развеялась та аура неприкасаемости, которая возникает вокруг, когда не думаешь о последствиях. Сам факт, что в любой момент любого из них могли убить, это открытие поставило Толяныча на грань шока, как не неприятно в этом признаваться самому себе. Руки дрожали мелкой поганой дрожью, и коррекция не помогала совсем.
– Твою мать!
– В свою очередь сказал Крот, распахивая вспоротый наконец рукав.
– Десерт.