Третий не лишний

Уолкер Н. Р.

— Я думал, твой отец откажет, — признался я ему. — То есть, это огромные инвестиции. Мы говорим о миллионах долларов, так что я понимаю, почему он так колеблется.

Саймон кивнул.

— Он серьезно относится ко всем деловым переговорам, и если бы он хоть на мгновение усомнился в том, что мы преданы этому делу, то ничего не стал бы даже обсуждать.

Я обхватил его лицо руками и поцеловал.

— Я предан этому делу.

— Я предан ему тоже, — тепло улыбнувшись, прошептал он.

Я повернулся, чтобы глянуть на Адама, удивляясь, почему он до сих пор не между нами. Он

смотрел на нас и выглядел... как-то не так. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, в чем все дело. Он не улыбался.

— Адам, что случилось? — спросил я встревоженно. — Я думал, ты этого хочешь. Ты говорил, что хотел бы владеть частью этого места.

Его рот открылся и закрылся, дважды. Саймон стоял рядом со мной, и мы ждали, когда Адам подберет нужные слова.

— Я не могу быть частью этого…

— Почему нет? — нахмурился Саймон.

— Я не могу... — пожал плечами Адам, глядя в пол, — у меня нет таких денег, чтобы вложиться...

— Дело не в деньгах, — сказал я ему.

— Деньги не имеют значения.

— Имеют, — тихо ответил он.

— Для меня – нет, — так же тихо ответил я.

— Мне нечего отдать, — заметил он с безнадежностью.

Саймон нахмурился еще сильнее.

— В каком смысле?

Адам посмотрел на него почти со слезами на глазах.

— Ты управляешь бизнесом, а ты, — он посмотрел на меня, — управлял своим собственным бизнесом раньше. Вы оба квалифицированы, и у вас есть финансы, чтобы сделать это. Как мы можем быть равноценными партнерами, когда мы вовсе не равноценны?

— Я скажу тебе, как, Адам, — сказал я мягко, но серьезно. — И скажу, почему. Потому что без тебя у нас ничего не было бы.

Его смущенный взгляд метнулся ко мне. Поэтому я подошел к нему ближе и, взяв его лицо в ладони, сказал абсолютную истину, чистую правду:

— Без тебя меня бы не было здесь, во Флориде. Без тебя меня бы не пригласили в вашу жизнь, не пригласили в ваш мир. Адам, это ты держишь нас вместе. Я очень люблю Саймона, — признался я, как будто он не стоял рядом с нами. — И я знаю, что он любит меня, но без тебя не было бы нас.

Саймон взял Адама за руку.

— Адам, посмотри на меня, — мягко приказал он. Только когда глаза Адама встретились с его глазами, он продолжил. — Уил прав. Либо мы втроем, либо никак. Все деньги в мире не значат ничего, по сравнению с тем, что ты значишь для нас.

— Без тебя, Адам, у нас ничего нет, — повторил я. — То, что ты нам даешь, невозможно сосчитать или измерить. Я серьезно, Адам, ты для нас все.

— Спасибо, — сказал он с грустной улыбкой. — Но я просто не чувствую себя равноправным.

Мысль о том, что он не чувствует ничего, кроме неравенства, просто разрывала меня.

— Адам, если хочешь, я отменю предложение. Мы позвоним отцу Саймона и скажем, что не можем этого сделать.

Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.

— Что?

— Если тебя это не устраивает, мы не будем этого делать. Все очень просто, — сказал я ему. — Мы придумаем что-нибудь другое.

Адам нахмурился.

— Я не хочу искать что-то другое. Это мой дом. Мое место здесь.

— Твое место

с нами, как равноценной третьей части, — сказал Саймон. — Ну что, предложение остается?

Адам посмотрел на нас обоих и медленно кивнул.

— Я люблю тебя, Адам Престон, — приподняв за подбородок, я коснулся его губ в поцелуе.

Потом Саймон поцеловал его, нежно и сладко, и прижался лбом ко лбу Адама, застыв в миллиметре от его лица. Саймону не обязательно было говорить ему, что он любит его. Господи, это и так витало в воздухе. Ощущалось без слов.

И позже ночью мы с Саймоном доказали Адаму, доказали каждой его клеточке, как много он значит для нас. И у него не было ни единого шанса усомниться в этом.

* * *

На следующий день, в четыре часа пополудни, прибыли две владелицы отеля вместе с самодовольным Хартли. Отец Саймона приехал десятью минутами ранее вместе со своим юристом. На них были безупречно сидящие костюмы, о которых я мог только мечтать.

Они были предельно профессиональны, никакой мишуры, только бизнес.

Хартли предупредили по поводу предстоящей встречи с владельцами, уточнив, что на ней будет еще одна заинтересованная сторона, но это все, что ему сказали. Излишне говорить, что Хартли был удивлен тем, кого он встретил, или, скорее, удивлен очевидным достатком и деловым опытом, которые он встретил, и его самодовольное отношение с самого начала стало оборонительным.

Нет, у мистера Стэнфорда не было опыта в покупке или управлении отелями, но для него это был просто товар. Выгодный товар, продаваемый за неуказанную сумму, который он мог купить и получить прибыль, и это была концепция, которую он очень хорошо понимал.

Мы с Адамом и Саймоном наблюдали из бара. Мистер Стэнфорд сказал, что на текущий момент они будут обсуждать исключительно потенциальный интерес, а многомиллионные решения лучше принимать головой, а не сердцем, поэтому он предпочел бы, чтобы мы не вмешивались. Но при этом отец Саймона также настоял, чтобы все сели за определенный столик, достаточно близко, чтобы мы могли слышать каждое слово.

Они обменялись любезностями и сразу перешли к делу. Отец Саймона прямо заявил, что заинтересован в покупке отеля. Он даже не дал Хартли и глазом моргнуть, начав задавать кучу вопросов, и я понял, почему он так успешен в бизнесе. Мать Саймона была права. Ее муж и сын оказались так похожи, когда дело касалось бизнеса: спокойная серьезность, профессиональная уверенность и то, как они могли удержать пристальные взгляды, но рот им при этом было не заткнуть.

Мистер Стэнфорд попросил, чтобы его бухгалтеру прислали всю необходимую информацию, которую, как мы знали, он уже получил благодаря отчетам Саймона, но больше никто не был осведомлен об этом. Ему нужно было, чтобы все выглядело законно. Он сообщил владельцам, что намерен оставить отель в рабочем состоянии, и дал им слово, что не имеет планов на немедленную перестройку, потому что не видит необходимости вкладывать в проект неоправданно большой капитал, чтобы в дальнейшем его перестраивать, если этот объект и так уже достаточно прибыльный в имеющемся виде.