Третий – не лишний!

Славачевская Юлия

Собрав последние силы, я села и уставилась на ладони своих временных мужей.

У каждого на руке появилась печать практически такого же размера как моя, только в основном серебряного цвета. И лишь маленький кусочек, где-то одна шестая, у одного был окрашен кобальтово-синим, а у другого аметистовым. Причем, у Эмилио синим, а у Филлипэ сиреневым. И еще, в надписи в середине печати мне показалось что-то очень знакомое...

– А свет как-то можно включить? – попросила я.

Эмилио щелкнул пальцами и сказал какое-то слово типа 'абракадабра, елочка гори' и к нам подплыл белый матовый шар, испускающий мягкий, но достаточно яркий свет.

Я подтянула ладонь Эмилио к источнику света и начала истерично ржать, когда прочитала слова, выписанные виньеткой.

Там русским языком было написано 'Владей, Маруся. Твое'.

– Ха-ха-ха! – завалилась я на спину, дергая ногами от хохота. – Вот это подарок. Ой, не знаю, как... Ой, уморили...

– Почему ты смеешься? – навис надо мной встревоженный Эмилио. – Что там написано?

– Гы-гы-гы! – попыталась я объяснить. – Ой, ха-ха-ха! Ик! – и прикрыла рот тыльной стороной ладони.

– Смотри! – схватил меня за эту руку Эмилио и показал Филлипэ. – Ничего не понимаю!

Моя печать с ладони переместилась на внутреннюю сторону запястья и тоже поменяла надпись: 'Филлипэ и Эмилио. Права пока на рассмотрении.'

После этого я могла только икать и дрыгать ногами.

– У нее припадок? – озадачился Филлипэ, получив ощутимый пинок. – Хотя... после того, как мы с тобой нарвались на проклятие, меня уже ничего не может удивить...

– У-у-у-у, – простонала я, держась за живот. – Какие у вас маги клевые!

– При чем тут маги? – навалился на меня сверху Эмилио, пытаясь прекратить припадок смеха. – Ты можешь объяснить все внятно?

– Могу, – перевела я дух. – Хи-хи-хи!

– Нам всем нужно выпить, – решил Филлипэ и притащил бутылку и три бокала. Мужчины налили себе и даже выделили полбокала мне.

– Так что все-таки там написано, Магдалена? – поднес к губам бокал Эмилио. – Почему ты так странно отреагировала?

Я озвучила. Они подавились. И не поверили. Я пожала плечами и посоветовала найти переводчика с русского. Если уж они такие недоверчивые.

– Кто такая Маруся? – потер лоб Эмилио, после того как вытерся и налил себе новую порцию.

– Я, – подмигнула ему. – Зовут меня так – Маруся Климова.

– Ты – Магдалена! – взвился Филлипэ, для начала заглотнув содержимое бокала одним глотком.

– Уговаривай себя и дальше, – посоветовала я ему. – Вдруг поможет.

– Что будем делать? – посмотрел на друга Эмилио.

– Пока не знаю, – задумался синеглазый. – Знаю только одно – сейчас мы точно ничего сделать не сможем,

поэтому Магдалене пора спать. И нам бы тоже не мешало. И второе, – повернулся он ко мне. – Что бы там не было написано, но лично я тебя не отпущу и никому не отдам. Это понятно?

– Вполне, – нахмурилась я. – А почему?

– Потому что, – рявкнул мужчина, сжимая бокал в руке. – Не твое дело. Просто прими это к сведению. Эмилио, осмотри ее!

И меня снова изучили и обмазали, где посчитали нужным. После чего снова зажали между собой, беря в плен своими телами.

Безусловно, можно было поспорить, но не хотелось. Глаза налились тяжестью, и я провалилась в крепкий сон без сновидений, невзирая на одного мужчину в постели больше, чем я привыкла.

– Магдалена, – жаркий шепот на ухо и настойчивые руки по всему телу.

– Маруся, – пробормотала я, не желая просыпаться. Попробовала повернуться набок, натягивая на себя простыню.

– Девочка, – настырные руки проникли между ног, поглаживая, пощипывая, соблазняя.

– Женщина! – Ну, дух противоречия у меня. Стойкий.

– Женщина, – жадные ладони взяли в плен мои груди.

– Девочка мне все же нравится больше, – не открывая глаз, нахмурилась я. Я же говорю – дух противоречия.

– Как скажешь, дорогая, – заверил меня Филлипэ, вздергивая на четвереньки и проникая в податливое жаркое влагалище. – Ах, умница. Такая тугая и такая готовая.

В это время Эмилио свел вместе мои груди и вбивал себя между ними, нежно поглаживая и пощипывая соски.

Они опять имели меня одновременно, но почему-то это уже не вызывало у меня протеста или отторжения.

Сквозь ресницы я видела судорожно искаженное лицо Эмилио, которому до судорог, до выступающего пота, до дрожащих мускулов хотелось моего тела. Хотелось зверски брать, вколачиваться в меня – в любое место, лишь бы освободиться, получить свое удовольствие. Для меня это очевидно. Думаю, того же хотел и Филлипэ, который тем не менее старался не навредить, не поранить, не порвать.

Их постельные опыт и мастерство, выдержка и самодисциплина оказались выше всяких похвал. Если бы мне еще и не навязали этих парней насильно... Хотя, ведь все могло быть гораздо хуже.

Вспомнить только моего Николя...

При воспоминании об этом ничтожестве меня передернуло.

– Тебе больно? – мгновенно отреагировал Филлипэ. – Добавить смазки?

– Мне хорошо-о-о, – простонала я. – Продолжай. Не... ах!... останавливайся!

– Я бы и не смог, – вбился в меня мужчина, затрагивая внутри чувствительную точку. Он дрожал, как загнанный породистый жеребец: – Черт! Как горячо!