Третий – не лишний!

Славачевская Юлия

– Нет, – отбросил за спину косу Филлипэ. – Это исключительный случай. Но тебя мог купить кто-то другой, сделать тебе ребенка, потом отобрать и перепродать следующему желающему. И так, пока ты сможешь рожать...

У меня от такой перспективы галопом побежали по спине ледяные мурашки.

– Какое зверство! – передернула я плечами. – Как так можно?!! Как можно ребенка от матери отобрать?

– У младенца будет другая мать, – Эмилио осторожно стер с моих щек слезинки. – Ребенок никогда не узнает, кто его выносил.

–

И почему меня минует чаша сия? – прикусила я губу, начиная невольно кривить лицо от желания опять заплакать. Высказала: – Вы все еще можете меня обрюхатить, а потом продать.

– Не можем. И не будем, – переглянулись мужчины. – Сегодня утром у судьи мы подписали соглашение о пожизненном владении тобой, Магдалена, без права передачи или продажи третьему лицу.

– И с чего бы это вы меня осчастливили? – прищурилась я, переводя недоверчивый взгляд с одной невозмутимой физиономии на другую. – Какая пакость стоит за этим поступком?

– Почему ты видишь в нас только плохое? – скрипнул зубами синеглазый. – Чем мы тебя обидели?

– Перечислить? – услужливо предложила я. – Начнем с того, что вас двое!

– Хватит, – внезапно оборвал меня Эмилио. Взмахнул рукой в сторону лежбища: – Пора спать. Завтра снова в дорогу. У нас еще будет время договориться о некоторых моментах нашей семейной жизни.

– Я с безумцами не договариваюсь, – буркнула я, укладываясь и заворачиваясь в одеяло. Зло и обиженно: – Такой договор считается недействительным по законодательству любой страны моего мира. А на ваш мир мне по большому счету... э-э-э... начхать! – заткнулась, делая вид, что ушла на военные сборы.

Сзади улегся Филлипэ, притянувший меня к себе. Он совершенно бесцеремонно, как будто мы ни о чем до этого не говорили, уложил меня как ему было нужно, подсунув под голову свое плечо вместо подушки.

– Деспот! – прошипела я сквозь зубы.

– Заноза, – миролюбиво парировал он, подтыкая спереди одеяло.

Эмилио подбросил в костер дров и уселся около огня – как я предположила, для охраны.

Хотя я бы лучше их от меня охраняла! Потому что, зная свой характер, могу предположить следующее: в конце концов пружина моего терпения (правда, его нет, но это мелочи) закрутится до предела и тогда у меня окончательно сорвет резьбу. И вот в этот трагический момент рядом лучше не находиться: затопчу злобным мамонтом, вздев потом на бивни и буду таскать хладное тело, показывая всем желающим.

Построив немного планы мести, я уснула. Проснулась, когда Филлипэ начал осторожно вытягивать свою руку.

– Что? – сонно подняла я голову.

– Спи, котенок, – поцеловал он меня. – Я должен сменить Эмилио. Ты в кустики не хочешь?

– Опять под конвоем? – надула я губы. – Не пойду.

Синеглазый тяжело вздохнул и ушел. Вскоре рядом со мной улегся Эмилио, только спереди, и притянул меня к себе. Сопротивляться

не было ни желания, ни сил.

– Бедная испуганная девочка, – нежно прошептал мужчина в мои волосы. – Позволь себе расслабиться.

– И получить удовольствие? – пробурчала я. – Это инструкция на случай нападения маньяка. Уже можно применять?

– Маленький напуганный котенок, думающий, что он большая и страшная кошка, – грустно сказал мужчина, поглаживая мою спину. – Когда ты перестанешь шипеть и выпускать свои коготки?

– Никогда, – уверенно сказала я, убаюканная лаской. – Я не умею сдаваться.

– А если? – не отставал он от меня. – Когда такое может случиться?

– Когда я сама тебя поцелую, – сообщила я ему, погружаясь в сон. – Но это вряд ли...

Утро началось с птичьего гомона и хруста пережевываемых лосями веток.

– Магдалена, – что-то пощекотало мне нос. – Пора вставать.

– Отстань, Николя, – пробормотала я, натягивая одеяло на голову. – Еще пять минут...

После этого меня вздернули вверх пред гневные очи двух цветов и под трубный рев:

– Кто такой Николя?!

– Муж, – окончательно проснулась я, вися на над землей, удерживаемая под мышки разъяренным Эмилио, рядом с которым наливался белым калением еще более злющий Филлипэ.

– Твой муж – я! – встряхнул меня сиреневоглазый. Он стоял, раздувая ноздри и, казалось, своим взглядом мог спалить целый лес. – Запомни это!

– А он? – ткнула я пальчиком в онемевшего от злости просто Филю.

– И он, – расширил круг моих супругов Эмо, потряхивая меня для утрамбовывания нужных сведений.

– В этом-то и проблема, – сморщила я нос. – Вас слишком много для меня одной. К тому же, старая любовь не ржавеет.

– Забудь о нем! – прошипел Филлипэ, стараясь меня отобрать и тоже потрясти. – Ты его больше никогда не увидишь!

– Это вряд ли, – скривилась я, болтая ногами в воздухе. – Такое в огне не горит и в воде не тонет. – Рявкнула: – И мне больно!

– Он маг? – нахмурился Эмилио, опуская меня на землю. Стал допрашивать: – Какой касты? Какие у него способности?

– Он – гад, – охотно поделилась я сведениями, откидывая с лица спутавшиеся за время сна волосы. – Расческа есть?

Филлипэ фыркнул, но выудил требуемое из вещевых мешков и встал мне за спину, расчесывая всклокоченную гриву.

– Так какие у него способности? – пристал ко мне как банный лист Эмо.

Ладно, сам нарвался!

– Ошизительные, – не стала скрывать я. – Врет, как дышит. Говорит, как слышит. Слышит, как любит. Палец в рот положи – и его не будет!

– Универсал, что ли? – нахмурился Эмилио, наливая из фляжки воду на платок и вытирая мне лицо и руки.

– Универсал, – кивнула я. Выпалила: – Еще какой! Все делает универсально, по принципу – все вокруг народное, все вокруг мое.