Третий прыжок с кульбитом и портфелем
Шрифт:
Я оживился. Жрец-полиглот сообщил хорошую новость.
— Но больше так не делай. Дед! — добавил он дегтя. — Чуть не чокнулся от твоих экспериментов.
— Головокружения нет? Тошноты не ощущаешь? Другие побочные эффекты?
— Есть побочный эффект, — признался он, — в животе бурчит. Ем, ем, а оно все равно бурчит. Господи, как же я проголодался… И спина чешется. Чухни, а? Все равно рядом лежишь.
У меня самого спина чесалась неимоверно. Наша незримая связь принесла очередные плоды — лечение одного организма неизбежно отражалось на другом. А одновременное лечение делало процессы
— А где народ? — почесывая спину парня, я на собственной шкуре ощутил полезный эффект — зуд утих.
— Сам хотел бы знать, — он сунул мне дольку апельсина. — Ни народа, ни ужина.
Ровно после этих слов, как по команде, в углу комнаты проявилась Анюта. Взгромоздив кастрюлю на стол, она вскричала возмущенно:
— А это что такое? Тоша! Антон Михалыч! Бессовестные обжоры, все пирожки смели! А с чем мы будем кушать борщ?
Вынимая из воздуха тарелки, Нюся не забывала обвинительно тыкать ложкой.
— Со сметаной… — пробормотал Антон, поспешно запихивая в рот последний пирожок.
Вины за мной не было, но возражать рассерженной женщине себе дороже — так можно и без ужина остаться. Лучше молча перетоптаться.
— Неправильное питание — это прямой путь к гастриту, — сейчас Нюся очень напоминала нашу маму. — После сухомятки сначала изжога, а потом и язва! Тоша, Антон Михалыч, быстро мыть руки!
Ну, для серьезных дел меня долго упрашивать не надо. Простынку на плечи, и вперед. И если для Ленина важнейшим из искусств является кино, то для меня борщ — вот высшее искусство трапезы. Тем более, борщ от Анюты.
К хорошему привыкаешь быстро, но так же быстро оно кончается. Выскребая остатки в тарелке, Антон заметил:
— Анечка, если я не предложу тебе выйти замуж, то буду чувствовать себя последним подлецом.
— Но-но! — воскликнул я. — Не в свою лужу не садись.
Сложив руки на груди, Нюся с материнской улыбкой добавила:
— Не лезь поперек батьки в пекло, дорогой товарищ.
— Да за такой борщ я что угодно, даже родину продам… — Антон с сожалением отодвинул тарелку.
— Как же так, Тоша? — Вера остановилась в дверях. — А если я научусь лучше готовить?
Глаза ее смеялись, а вот Алена, выглядывающая из-за спины, после Колиной «беседы» имела круглые глаза. Хотелось сказать «размером с блюдце», но они были явно больше.
— Нет, вы гляньте на них, — растерянно прошептала блондинка. — И где здесь умирающие трупы?
— Ни стыда, ни совести, — подтвердила Вера. — Нас на допросе голодом морят, а здесь пир горой!
В воздухе явственно плавал густой аромат свежесваренного борща, и свидетелем тому была дымящаяся кастрюля.
— Да уж, — Алена поджала губы. — Неграм, значит, бананы в зубы, а белым господам — афинские вечера? Тоша, если ты поел, то слезай. Анька, не спи. Наливай, и побольше! У меня от стресса сейчас голодный обморок случится.
— Тебя ввели в курс дела? — я наблюдал, как девчонка равномерно работает ложкой.
— Колька Уваров запретил мне трепаться, — поведала она не очень внятно и с паузами. — Велел помалкивать в тряпочку.
— С нами общаться можно свободно, — успокоил я ее. — Ты в команде.
Потом сообразил, что у меня тоже постельный режим, и уступил место Вере. Жеманничать она не стала — сразу замолотила ложкой.
— Выходит, в этом мире я старенькая бабушка? — Алена оглядела стол. — Ну и дела, господи прости… А на второе бедной старушке ничего не будет? Я люблю пюре с курочкой.
Анюта нахмурилась:
— Борщ я варила сама. Больше ничего не успела. Впрочем, курочку достать несложно, к примеру, хоть цыплят табака…
— Да-да! — закричал со своей койки Антон. — Цыпленок с чесночком — именно такое надо при моей болезни!
— … но Антон Михалыч такое запретил, — закончила Анюта.
— Нюся, сколько уже можно повторять: фокусы вредны и опасны, — мой тон был непреклонен. — Ибо нарушение режима секретности. И потом, платить за банкет кто будет?
— Ой, я умоляю вас! — девчонка вставила кулачки в симпатичные бока, обтянутые халатом. — Мало вы им в прошлой жизни заплатили, Антон Михалыч? Чай, не обедняют от одной курицы.
— Трех, — быстро добавил Антон. — Вера тоже человек, а у меня травма спины болит.
— Брат Митька помирает, ухи просит… — едва я махнул рукой в согласном жесте, как на столе появилась тарелка с цыпленком табака, почему-то одна.
Зато следом запыхтела паром кастрюля пельменей, и еще выросла горка крупных кусков мяса в глубоком блюде — судя по всему, шашлык по-карски. Белую посуду украшали синие вензеля — надпись «Сочи», перетекающая в «общепит».
— Больше ничего готового нет, — извиняющимся тоном произнесла Нюся, и тут же засюсюкала в попытке задобрить: — Антон Михалыч, вам пельменчики со сметаной?
— Раз делать нечего, я тоже буду пельмешки, — заявил Антон со своей койки. — Только мне еще маслицем заправьте.
Принимая вынужденную замену блюд, Вера одобрительно хмыкнула, и без лишних слов вонзила вилку в солидный кусок шашлыка.
А уставшая удивляться Алена двинула к себе обещанное блюдо с цыпленком:
— Коля Уваров говорит, что Антон Михалыч большой гений, а Тоша гений маленький. Но я вам вот что скажу: самая генийка здесь Анька. Еще пять минут, и я бы сдохла от голода, а тут такое чудо: борщ курица, пельмени! Я так тоже буду уметь?
— А куда ты денешься? — прошамкала полным ртом Вера, вынимая из воздуха хрустальный набор в виде солонки с перечницей. Следом появилась баночка аджики и бутылочка уксуса. — Держись ближе к Аньке, и не пропадешь.
В том, что Алена будет уметь, я даже не сомневался. Девочка не только удивительно красивая, но и сильная. Поставив себе цель, она пойдет к ней с уверенностью слона и хитростью лисы.
В прошлой жизни мне довелось посетить массу тренингов по продажам, где много времени уделялось технике переговоров. Кроме этого, конечно, умные книжки в достатке почитал. Не только маркетингом и менеджментом сыт человек, социология с психологией тоже важна. Но теории мало, надо же было все это на практике применить, что-то принять, что-то лишнее отбросить.