Третий рейх. Зарождение империи. 1920-1933
Шрифт:
Такой бескомпромиссный радикализм придавал публичным выступлениям Гитлера возрожденческий пыл, который сложно было повторить менее демагогичным политикам. Публика, которую он завоевывал, множилась за счет распространения красных рекламных плакатов для привлечения левых, это приводило к тому, что протесты со стороны слушателей-социалистов часто перерастали в стычки и драки.
В послевоенном климате контрреволюции, с распространяемой национальной идеей об «ударе в спину» и одержимостью военными спекулянтами и торговцами, наживавшимися на взрывной гиперинфляции, Гитлер особенно агрессивно нападал на «еврейских» торговцев, которые якобы поднимали цены на товары: всех их, заявлял он под одобрительные крики из толпы, надо было повесить [429] . Возможно для того, чтобы подчеркнуть эту антикапиталистическую направленность и поставить себя в один ряд со схожими группами в Австрии и Чехословакии, партия в 1920 г. поменяла свое название на Национал-социалистическую рабочую партию Германии. Враждебные комментаторы вскоре сократили это название до слова «наци», точно так же, как враги социал-демократов сокращали название их партии до «соци». Однако, несмотря на такое изменение названия, было бы неправильным рассматривать нацизм как разновидность или производную от социализма. Действительно, некоторые вполне обоснованно отмечают, что идеи этих движений часто совпадали, они упирали на необходимость поставить общие интересы выше частных и часто выступали против крупного бизнеса и международного финансового капитала. Известно, что однажды антисемитизм называли «социализмом дураков». Но с самого начала Гитлер объявил о своем принципиальном противостоянии социал-демократии и в гораздо меньшей степени коммунизму: в конце концов, «ноябрьские предатели», подписавшие перемирие и позже Версальский мирный договор, были не коммунистами, а социал-демократами и их союзниками [430] .
429
Reginald H. Phelps, ‘Hitler als Parteiredner im Jahre 1920’, VfZ II (1963), 274–330;
430
Выражение «социализм дураков» (изначально «социализм глупцов») часто приписывается довоенному лидеру социал-демократов Августу Бебелю, но, скорее всего, принадлежит австрийскому демократу Фердинанду Кронаветтеру (Pulzer, The Rise, 269 и примечания). Оно имело широкое хождение среди социал — демократов в Германии в 1890-х; см.: Francis L. Carsten, August Bebel und die Organisation der Massen (Berlin, 1991), 165.
«Национал-социалисты» хотели объединить два политических лагеря правых и левых, которые, по их словам, были созданы злокозненными евреями для разобщения немецкой нации. Основой для такого объединения была расовая идея. Это полностью отличалось от классовой идеологии социализма. В некоторых отношениях нацизм представлял собой экстремальный антипод социализма, почерпнувший по ходу дела многие из его методов убеждения, начиная с изображения себя движением, а не партией и заканчивая широко рекламируемым презрением к буржуазным традициям и консервативной робости. Понятие «партии» предполагает приверженность парламентской демократии, постоянную работу в рамках установленного демократического строя. Однако в речах и агитках Гитлер со своими сторонниками предпочитали в целом говорить о «национал-социалистическом движении», так же как социал-демократы говорили о «движении рабочих», а феминистки о «женском движении», а сторонники довоенного юношеского сопротивления о «движении молодежи». Этот термин не только предполагал динамизм и ускоряющееся движение вперед, в нем явно виднелась конечная задача, абсолютная цель, к которой следует стремиться, которая была серьезней и окончательней, чем бесконечные компромиссы традиционной политики. Представляя себя в виде «движения», национал-социалисты, как и рабочее движение, объявляли о своей оппозиции традиционной политике и намерении подорвать и окончательно свергнуть систему, в рамках которой им изначально приходилось действовать.
Заменив классы расами, а диктатуру пролетариата на диктатуру лидера, нацизм перевернул обычные понятия социалистической идеологии. Синтез правых и левых был отражен в официальном флаге партии, лично выбранном Гитлером в середине 1920-х.: светло-красный фон, цвет социализма, и свастика, эмблема расового национализма, нарисованная черным в середине белого круга в центре флага, так что вся композиция представляла собой комбинацию черного, белого и красного цветов — цветов официального флага империи Бисмарка. В начале революции 1918 г. это стало символизировать отрицание Веймарской республики и всего, за что она боролась, но, поскольку изменился дизайн и добавилась свастика — символ, уже использовавшийся различными крайне правыми расистскими движениями и добровольческими бригадами в послевоенный период, — нацисты также объявили, что эту республику они хотят заменить на новое пангерманское расовое государство, а не вернуть прежний статус-кво времен Вильгельма [431] .
431
Franz-Willing, Ursprung, 120-27; Broszat, Der Staat Hitlers, 39.
К концу 1920 г. Гитлер критиковал уже не только еврейский капитализм, но и марксизм, или, другими словами, социал-демократию и большевизм. Жестокости гражданской войны и «красного террора» в ленинской России оказывали свое влияние, и Гитлер мог использовать это, чтобы переместить фокус на обычные крайне правые представления о якобы еврейском влиянии, стоявшем за революционными восстаниями 1918–19 гг. в Мюнхене. Однако нацизм вполне мог возникнуть без коммунистической угрозы, потому что антибольшевизм Гитлера был продуктом его антисемитизма, а не наоборот [432] . Его основными политическими врагами оставались социал-демократы и неопределенная масса «еврейских капиталистов». Позаимствовав основные аргументы антисемитизма из довоенного времени, в своих многочисленных речах Гитлер утверждал, что евреи были расой паразитов, которые могли жить, только разрушая жизни других рас, в первую очередь самой благородной и прекрасной расы арийцев. Таким образом, они настроили арийцев против самих себя, сначала организовав капиталистическую эксплуатацию, а затем возглавив борьбу против нее [433] . В речи от 20 апреля 1920 г. он сказал, что евреев «следует искоренить», 7 августа того же года он сообщил слушателям, что они не должны верить, «что можно победить болезнь, не устранив ее причину, не уничтожив бациллу, не должны думать, что можно победить расовый туберкулез, не позаботившись об устранении самой причины расового туберкулеза». Искоренение подразумевало насильственное выселение евреев из Германии любыми средствами. «Решение еврейского вопроса, — заявил он перед слушателями в апреле 1921 г., — может быть достигнуто только грубой силой». «Мы знаем, — говорил он в январе 1923 г., — что если они придут к власти, то наши головы покатятся по песку, но мы также знаем, что когда мы получим власть в свои руки, „тогда да поможет вам Бог!“» [434]
432
Ernst Nolte, Three Faces of Fascism: Action Frangaise, Italian Fascism, National Socialism (New York, 1969 [1963]) и позднее в другой и более противоречивой форме в работе Der europ"aische B"urgerkrieg 1917–1945: Nationalsozialismus und Bolschewismus (Frankfurt am Main, 1987) утверждается превосходство антибольшевизма.
433
Hitler, Mein Kampf, 289.
434
Цитируется в Longerich, Der ungeschriebene Befehl, 32–4.
Пивной путч
В конце Первой мировой войны генерал Эрих Людендорф, немецкий военный диктатор последних двух лет или около того, решил, что будет благоразумно на некоторое время уйти с политической сцены. Разжалованный 25 октября 1918 г. после серьезного конфликта с недавно назначенным последним либеральным правительством кайзера, он на некоторое время задержался в Берлине, а потом, нацепив темные очки и накладные бакенбарды, проскользнул через Балтику в Швецию, чтобы пересидеть революцию. В феврале 1919 г. он, очевидно, решил, что худшее позади, и вернулся в Германию. Его военный престиж был так велик, что он быстро стал номинальным лидером радикально правого фронта. Пангерманский аннексионист в 1914–18 гг. и яростный противник мирного соглашения, он сразу же начал плести заговоры по свержению нового республиканского порядка. Собрав вокруг себя группу бывших помощников, он оказал поддержку скоротечному путчу против правительства в Берлине, организованному Вольфгангом Каппом и добровольческими бригадами в марте 1920 г., а когда тот завершился провалом, перебрался в более благоприятную атмосферу Мюнхена. Здесь он быстро вошел в контакт с ультранационалистским кругом, который теперь собирался вокруг ранее неизвестной фигуры Адольфа Гитлера [435] .
435
Исчерпывающие подробности см. в Bruno Thoss, Der Ludendotjf-Kreis: 1919–1923. M"unchen als Zentrum der mitteleurop"aische Gegenrevolution zwischen Revolution und Hitler-Putsch (Munich, 1978).
К моменту встречи этих двоих рядом с Гитлером уже были первые члены преданной группы энтузиастов, которым в том или ином качестве предстояло сыграть ключевую роль в возвышении нацистской партии и построении Третьего рейха. Самым горячим сторонником из всех был студент Рудольф Гесс, ученик теоретика геополитизма Карла Хаусхофера в Мюнхенском университете. Сын бизнесмена, поддерживавшего вокруг себя авторитарный порядок и запретившего ему учиться до войны, Гесс, казалось, искал сильного лидера, которому мог бы посвятить себя без остатка. Как и многие будущие видные нацисты, он был родом не из Германского рейха. Гесс родился в Александрии в 1894 г. Служба во время войны, которую он закончил в чине лейтенанта ВВС, давала ему власть, которой надо было подчиняться, и возможность учиться под руководством Хаусхофера. Однако ни то, ни другое не дало ему того, чего он действительно хотел, так же как и добровольческие бригады или Общество Туле, членом которых он состоял. Он получил то, что искал, от Гитлера, с которым познакомился в 1920 г. Антисемитизм был их общей страстью: Гесс обвинял «свору евреев» в предательстве Германии в 1918 г. и еще до встречи с Гитлером возглавлял вылазки в рабочие кварталы Мюнхена, когда тысячи антисемитских листовок подсовывались под двери квартир [436] . После встречи в Гитлером Гесс стал со всей страстью поклоняться ему. Наивный идеалист без личных амбиций и жадности, а по словам Хаусхофера и не очень умный, Гесс был склонен верить в иррациональные и мистические доктрины, такие как астрология. Его собачья преданность Гитлеру была почти религиозной в своей страсти, он считал Гитлера своего рода мессией. Начиная с этого момента он стал тихим, покорным рабом Гитлера, упиваясь словами господина за ежедневной чашкой кофе в кафе «Хек» и постепенно принимая на себя большую часть рутинной работы, которую так ненавидел Гитлер. Кроме того, он познакомил Гитлера с более изощренной версией распространенной пангерманской теории «жизненного пространства» (Lebensraum), на основании которой Хаусхофер оправдывал претензии Германии на завоевание Восточной Европы и которую романист Ганс Гримм популяризовал в своем бестселлере «Народ
436
Wolf R"udiger Hess (ed.), Rudolf Hess: Briefe 1908–1933 (Munich, 1987), 251 (Гесс своим родителям, 24 марта 1920 г.).
437
Точный очерк характера Гесса см. в Joachim С. Fest, The Face of the Third Reich (London, 1979 [1970]), 283–314; Smith, The Ideological Origins, 223-40; Lange, ‘Der Terminus “Lebensraum”’, 426-37; Hans Grimm, Volk ohne Raum (Munich, 1926); Dietrich Orlow, ‘Rudolf Hess: Deputy F"uhrer’ в Ronald Smelser and Rainer Zitelmann (eds.), The Nazi Elite (London, 1993 [1989]), 74–84. В книгу Hans-Adolf Jacobsen, Karl Haushofer: Leben und Werk (2 vols., Boppard, 1979) включены многие работы Хаусхофера; Frank Ebeling, Geopolitik: Karl Haushofer und seine Raumwissenschaft 1919–1945 (Berlin, 1994) содержит исследование его идей.
Полезным для Гитлера в другом отношении был неудавшийся расистский поэт и драматург Дитрих Эккарт, бывший студент медицинского института. Эккарт был активным участником крайне правых движений уже в декабре 1918 г., когда он стал публиковать политический еженедельник Auf gut Deutsch («На чистом немецком»), поддерживаемый некоторыми баварскими предпринимателями и спонсируемый армией. Эккарт утверждал, что отказ от постановки его пьес является следствием еврейского доминирования в культуре. Он имел личные контакты с другими расистами и сторонниками арийского превосходства вроде Хьюстона Стюарта Чемберлена, для популяризации работ которого приложил много усилий. Как и многие антисемиты, он называл «евреем» любого, кто вел «подрывную деятельность» или имел «материалистические взгляды», включая помимо прочих Ленина и кайзера Вильгельма II. Имея хорошие связи и достаточные средства, Эккарт, как и Гесс, был членом Общества Туле и собрал для нацистской партии деньги со своих друзей и военных с целью купить загибавшуюся газету общества Volkischer Beobachter («Народный обозреватель») в 1920 г. Сам он стал ее редактором, и здесь очень пригодился его журналистский опыт. Сначала газета выходила дважды в неделю, а в начале 1923 г. Эккарт преобразовал ее в ежедневную. Однако в конечном счете его относительная независимость и довольно снисходительное отношение к Гитлеру привели к охлаждению их отношений, и Эккарт был снят с должности редактора газеты в марте 1923 г. и вскоре, в этом же году, умер [438] .
438
Margarete Plewnia, Auf dem Weg zu Hitler: Der v"olkische Publizist Dietrich Eckart (Bremen, 1970); Tyrell, Vom Trommler; 190-94; Alfred Rosenberg (ed.), Dietrich Eckart. Ein Verm"achtnis (4th edn., Munich, 1937 [1928]) вместе с подборкой стихов Эккарта.
Однако два помощника, которых он привел в партию из Общества Туле, служили Гитлеру более верно и гораздо дольше. Первым был балтийский немец, архитектор Альфред Розенберг. Еще один из лидеров нацизма, выросший за пределами рейха, он родился в Ревеле в Эстонии в 1893 г. Розенберг бежал от русской революции, приобретя глубокую ненависть к большевизму, и в конце войны оказался в Мюнхене, где оказывал финансовую поддержку небольшому журналу Эккарта. Он стал антисемитом еще до 1914 г. после прочтения работы Хьюстона Стюарта Чемберлена в возрасте 16 лет. Восторженный поклонник сфабрикованных царской полицией «Протоколов сионских мудрецов», целью которого было предоставить свидетельство существования международного еврейского заговора по разрушению цивилизации, Розенберг также читал Гобино и Ницше, а после войны писал полемические брошюры с нападками на евреев и франкмасонов. Его основным желанием было, чтобы его принимали серьезно как интеллектуала и теоретика культуры. В 1930 г. Розенберг опубликовал свой magnum opus под названием «Мифы двадцатого века», посвятив его главной работе своего кумира Хьюстона Стюарта Чемберлена. Этой книге предстояло стать основной теоретической работой в нацистской партии. К 1945 г. было продано более миллиона копий книги, а некоторые ее идеи действительно имели определенное влияние. Однако сам Гитлер утверждал, что прочитал лишь небольшую ее часть и ему не понравился ее псевдорелигиозный тон, и маловероятно, что кто-либо, кроме самых приверженных читателей, смог продраться сквозь километры напыщенной прозы до конца. Тем не менее в частых беседах в мюнхенских кафе Розенберг, наверное, больше, чем кто-либо, смог обратить внимание Гитлера на угрозу коммунизма и на его предполагаемое происхождение в результате еврейского заговора и предупредить Гитлера об опасности нестабильного государственного строя Советской республики. Через Розенберга в начале 1920-х в нацистскую идеологию пробрался русский антисемитизм с его радикальными теориями заговора и призывами к тотальному уничтожению евреев. «Еврейский большевизм» теперь стал основным объектом ненависти Гитлера [439] .
439
Alfred Rosenberg, Selected Writings (ed. Robert Pois, London, 1970); Fest, The Face, 247-58; Walter Laqueur, Russia and Germany: A Century of Conflict (London, 1965), 55–61, 116-17, 148-53; Adolf Hitler, Hitler's Table Talk 1941–1944: His Private Conversations (London, 1973 [1953]), 422-6; Norman Cohn, Warrant for Genocide: The Myth of the Jewish World — Conspiracy and the Protocols of the Elders of Zion (London, 1967), c. 187–237; Reinhard Bollmus, ‘Alfred Rosenberg: National Socialism's “Chief Ideologue”’ в Smelser and Zitelman (eds.), The Nazi Elite, 183-93; Robert Cecil, The Myth of the Master Race: Alfred Rosenberg and Nazi Ideology (London, 1972). Thomas Klepsch, Nationalsozialistische Ideologic. Eine Beschreibung ihrer Struktur vor 1933 (Mbnster, 1990). См. также прекрасную подборку фрагментов разных идеологических формулировок нацистов: Barbara Miller Lane and Leila J. Rupp (eds.), Nazi Ideology before 1933: A Documentation (Manchester, 1978).
Другим человеком, которого Эккарт привел в нацистскую партию, был Ганс Франк. Он родился в Карлсруэ в 1900 г. в семье адвоката и изначально пошел по стопам отца. Будучи студентом юридического факультета, в 1919 г. он вступил в Общество Туле и в составе добровольческого корпуса Эппа участвовал в штурме Мюнхена. Франк быстро попал под влияние Гитлера, хотя никогда так и не стал членом его узкого круга. Услышав его выступление в январе 1920 г., Франк, как и многие другие, почувствовал, что слова Гитлера шли прямо из сердца. «Он говорил то, о чем думали все присутствовавшие», — вспоминал он позднее. Всю жизнь его очаровывала порнография насилия: он восхищался жестокими людьми и, пытаясь казаться похожим на них, часто использовал язык насилия с прямотой и агрессией, которых не было практически ни у кого из лидеров нацистов. Но его юридическое образование и воспитание не давали ему расстаться с верой в закон, которая зачастую плохо уживалась с его склонностью к грубому языку и с его одобрением карательных мер. Он закончил университет адвокатом с докторской степенью в 1924 г., и его юридическое образование, хоть и ограниченное, оказалось крайне полезным для партии. До 1933 г. он представлял партию на более чем 1400 процессах, возбужденных против ее членов, в вину которым вменялись, как правило, акты насилия того или иного рода. Вскоре после того, как он впервые выступил защитником нескольких нацистских головорезов в суде, старший адвокат, бывший одним из его учителей, сказал: «Умоляю вас оставить этих людей! Из этого не получится ничего хорошего! Политические движения, начинающие в уголовных судах, и закончат в уголовных судах!» [440]
440
Hans Frank, Im Angesicht des Galgens: Deutung Hitlers und seiner Zeit auf Grund eigener Erlebnisse und Erkenntnisse (2nd edn., Neuhaus, 1955 [1953]), no page, цитируется в Fest, The Face, 330, ibid., 38–41, цитируется в Kershaw, Hitler; I. 148; Christoph Kiessmann, ‘Hans Frank: Party Jurist and Governor — General in Poland’ в Smelser and Zitelmann (eds.), The Nazi Elite, 39–47.
К тому времени, когда эти и многие другие люди вроде них вошли в состав нацистской партии, молодое движение уже имело официальную программу, составленную Гитлером и Дрекслером при небольшом участии «расового экономиста» Готфрида Федера и утвержденную 24 февраля 1920 г. Среди ее 25 пунктов было требование «объединения всех немцев в Великой Германии», аннулирование мирного договора 1919 г., «восстановление земель и колоний, которые будут кормить наш народ», запрещение «негерманской иммиграции» и смертная казнь для «обычных преступников, ростовщиков, спекулянтов и пр.». Евреи должны были быть лишены гражданских прав и зарегистрированы как иностранцы, им также необходимо было запретить владение немецкими газетами или работу в них. Псевдосоциалистическая нота звучала в требовании искоренения непроизводственных доходов, конфискации военных доходов, национализации деловых трастов и разделения прибыли. Завершалась программа требованием «создать сильную централизованную имперскую власть» и заменить парламенты федеральных земель на палаты по сословиям и профессиям [441] . Это был типичный документ радикальных правых того времени. На практике эта программа имела не слишком большое значение и, как и эрфуртская социал-демократическая программа 1891 г., часто игнорировалась или забывалась в повседневной политической борьбе, хотя вскоре ее и объявили «неизменной», чтобы она не стала предметом внутренних противоречий [442] .
441
Citing Deuerlein (ed.), Der Aufstieg, 108-12.
442
Dietrich Orlow, The History of the Nazi Party, 1:1919–1933 (Newton Abbot, 1971 [1969]), 11–37.