Третий вариант

Абдуллаев Чингиз Акифович

Он спросил это вообще, обращаясь к Потапенко. Но один из стоявших рядом парней принял это за вопрос, обращенный к пленнику. И, ударив его короткой эластичной палкой по почкам, прикрикнул:

– Слышишь, тебя спрашивают!

– Перестаньте, – возмутился Мясников, уже не сдерживаясь, – устроили в банке пыточную камеру. Вон отсюда, вы оба! Слышите, вон отсюда!

Оба парня растерянно посмотрели друг на друга, на Потапенко. Очевидно, уловив в его лице согласие, они, ни слова не говоря, вышли из помещения.

– И

чтобы я их никогда больше здесь не видел! – продолжал бушевать банкир.

Потапенко молчал, понимая его состояние.

– Сколько человек послал Хайфулин? – спросил Мясников, уже обращаясь к пленнику.

– Нас двоих, – всхлипнул тот, поняв, что этот нервный человек здесь главный и от него теперь зависит его собственная жизнь.

– Может, он послал еще кого-нибудь? – предположил Потапенко.

– Нет, – упрямо ответил пленник, – только нас. Он приказал отнять портфель, но не трогать самого Мальчикова. Говорил, что он должен быть целым и невредимым. Ему завтра куда-то лететь.

– Сука Рашид, – прошептал Мясников, – это все его рук дело.

Потапенко сжал его локоть, словно просил не проявлять раньше времени эмоции.

– Он не велел трогать нашего сотрудника? – уточнил Потапенко.

– Да, – выдохнул пленник.

– Все ясно, – кивнул Потапенко, – мы можем подняться наверх. – А что будет с этим? – показал Мясников на прикованного к решетке парня.

– Завтра мы его отпустим, – невозмутимо ответил Потапенко. – Ведь мы узнали все, что хотели.

Парень заплакал. Очевидно, понял так, что его не собираются убивать.

Мясников снова нахмурился, но, не сказав больше ни слова, вышел из помещения. Поднимаясь по лестнице, он увидел у входа обоих палачей и молча прошел мимо них. Потапенко, поднимавшийся следом, сказал своим подчиненным достаточно громко, чтобы услышал банкир:

– Завтра его отпустите…

И, когда один из них понимающе кивнул, он очень тихо добавил:

– В соседнюю канализацию.

Парни весело закивали, но Мясников был уже далеко. Когда они поднялись в кабинет, он, не сдерживаясь, стукнул кулаком по столу:

– Значит, все это Рашид Касимов! Кроме него, никто не мог такого организовать. Я размажу его по стене. Расскажу о его махинациях таким людям, что они оставят от него мокрое место.

– Подожди, – прервал его Потапенко, – у нас, кажется, обнаружилось какое-то несовпадение.

– Я ему покажу, – бормотал Мясников, – он еще не знает, с кем связался. Если я только позвоню и расскажу владельцам денег, что он хочет с ними сделать, его разрежут на кусочки. И всех его людей – тоже.

– Это не его люди забрали портфель, – перебил Потапенко.

– Что? – не понял банкир.

– Это не его люди забрали портфель, – четко выговаривая, повторил Потапенко.

– Ну да, правильно. Это сделали люди Хайфулина.

– Это не

их люди забрали портфель, – снова возразил Потапенко.

– Ничего не понимаю, – растерянно взглянул на начальника службы безопасности Мясников, – как это не они? А этот парень?

– Им приказали только забрать портфель, – напомнил Потапенко. – Я знаю Хайфулина. Да и Рашид Касимов совсем не дурак. Зачем им нападать на нашего сотрудника? Зачем грохать по голове, рискуя убить и наверняка зная, что теперь он ни при каких обстоятельствах в Цюрих уже не поедет.

– Но ведь это только они знали о поездке наших сотрудников в Цюрих, – напомнил Мясников, все еще не успокоившийся.

– Правильно, – кивнул рассудительный Потапенко, – но зачем им отправлять в больницу Мальчикова? Не лучше ли просто забрать его документы, что они и собирались сделать. А вдруг в портфеле Игната Мальчикова ничего не будет, что и оказалось на самом деле. Зачем сразу бить его по голове? Это только в том случае, если они не хотят, чтобы Мальчиков летел в Швейцарию. Может, они уже сами перевели деньги?

– Нет, – твердо сказал Мясников, – деньгами занимался наш банк. Они все еще там, в Швейцарии.

– Тогда зачем Касимову отправлять в больницу нашего сотрудника? И вообще, зачем ему портфель Мальчикова? Может, деньги все-таки уже не там?

В голосе Потапенко появились какие-то следовательские нотки, и Мясников изумленно посмотрел на него.

– Ты меня подозреваешь?

– Я просто спрашиваю.

– Нет, ты не просто спрашиваешь. Ты меня подозреваешь.

– Я хочу знать, что происходит. И мне совершенно ясно, что люди Хайфулина не стали бы бить по голове нашего сотрудника, если деньги все еще находятся в швейцарском банке.

– Откуда ты знаешь о деньгах? – вдруг вспомнил Мясников.

– У меня должность такая, – засмеялся Потапенко, – я про все должен знать.

– Думаешь, там был еще кто-то третий? – наконец понял банкир.

– Точно. И этот «третий» не хотел, чтобы Мальчиков летел в Швейцарию. Точно так же, как не хотел пускать туда и нашего Кондакова. Ты не знаешь, кто бы это мог быть?

Мясников закрыл глаза. – Проклятые деньги, – прохрипел он, – начинаешь подозревать кого угодно. Никому нельзя верить.

– Вот это правильно, – кивнул Потапенко, – когда речь идет об очень больших деньгах, нельзя доверять никому. А мне можно. Ведь я обязан обеспечивать твою безопасность.

– Кончай валять дурака, – сказал банкир, – нужно срочно найти этого подлеца Рашида и поговорить с ним откровенно. Дело слишком важное, чтобы тянуть.

– У вас мало времени? – понял Потапенко.

Мясников посмотрел на него. Его старый знакомый оказался слишком опытным человеком, чтобы от него что-то скрывать.

– У нас мало времени, – кивнул он, выделяя второе слово.