Третий всадник мрака
Шрифт:
– Марти">на. Она далеко не самая сильная. НО! Сейчас она нервная. У нее детеныш.
– Детеныш? Где? – поразилась Даф.
– Кастет! Иди к папочке!.. Топай сюда, тебе говорят!
Петруччо наклонился и погладил маленькое существо, мягкое как клубок шерсти, из которого оно, кстати, и состояло. Дафна хотела последовать его примеру, но Визгарь и Крошило шагнули вперед, а Марти на так и заметалась лаской у нее под ногами. Дафна отказалась от своей затеи, одновременно подумав, что более неподходящего имени для такого милого существа придумать невозможно.
– Они сами его собрали
Лишь один монстр не суетился и спокойно разглядывал Дафну. Он был наименее отталкивающий из всех, не считая, разумеется, детеныша, с большой головой, мягкой и лысой, старательно вырезанной из твердого пенопласта.
– А это Зудука. Он самый умный. Много читает, смотрит телевизор. Я играю с ним в шахматы. Разве только разговаривать не умеет, – заметил Чимоданов. – Зудука!
Зудука важно поклонился Дафне, подошел к ней и так же важно, как его хозяин, протянул для рукопожатия руку из набитой ватой перчатки. Чтобы поздороваться с ним, Дафне пришлось наклониться. Пожав мягкую ладонь монстра, она вскрикнула и уставилась на свою руку. Что-то кольнуло ее в ладонь.
Лысый Зудука медлительно повернулся и, переваливаясь, удалился с крайним достоинством. Петруччо Чимоданов гоготнул.
– Ну вот, опять он засунул в перчатку булавку! Он так шутит. А недавно он приклеил ночью мои тапки к полу. Но сам бы Зудука не сумел как следует их прижать! Я догадываюсь, что за фрукт ему помогал!
Чимоданов испепеляюще посмотрел на Крошило. Монстр с ногами-утюгами виновато завозился и, топая, попытался спрятаться за стул.
– И что ты будешь делать? Теперь, когда знаешь мою тайну? Разболтаешь? – угрюмо спросил Чимоданов у Дафны.
– Нет, – сказала Даф. – У меня есть идейка получше. Обувайся! Нас уже ждут.
– Кто еще ждет? – напрягся Петруччо.
– Те, кого не будут удивлять твои странности.
Даф присела на корточки, высматривая под столом Депресняка. Адский котик вполне дружелюбно обнюхивался с самым мелким из монстров. Остальные, хотя и смотрели в оба, им не мешали.
Глава 6
Влюбись или умри!
Мефодий долго трясся в электричке. Вагон был разболтанный и старый. Часть окон вообще не закрывалась, другая часть, напротив, не желала открываться. Электричку наполняли в основном издерганные жарой дачники. Мефодий неосторожно наступил в чью-то рассаду, и ему пригрозили отвернуть голову.
«Это был бы символичный финал. Будущему повелителю мрака отвернули голову за рассаду», – думал Мефодий, спасаясь от разгневанной пенсионерки и ее жилистого, похожего на беговую курицу, супруга.
После продолжительной тряски он прибыл в тихий подмосковный городок и долго бестолково петлял по улицам, отыскивая нужный дом. Это оказалась шестнадцатиэтажка с единственным подъездом. Газончик, гимнастические брусья, на которых сушился чей-то ковер, телефонная будка с отрезанной трубкой. Возле мусорника, в пыли, лежала стая в семь-восемь разомлевших от солнца дворняг. Лишь одна проводила Мефодия взглядом и слабо тявкнула – просто для порядка.
Вход
Сообразив, что высаживать дверь не лучший вариант (да и непонятно еще, получится ли), а ждать, пока кто-нибудь надумает выйти или войти, можно до бесконечности, Мефодий стал озираться в поисках другого решения.
На скамейке у отцветшей сирени сидели двое парней, на пару лет старше Мефодия, и девушка с короткими темными волосами. Физиономии у всех были отчаянно скучающие. Изредка кто-нибудь из троицы зевал, и тогда зевали и остальные двое.
Мефодий приблизился к ним как раз в тот момент, когда один из парней, обладатель мелкой россыпи угрей на лбу, метко плюнул в урну, расположенную от него в добрых трех метрах. Мефодий невольно оценил технику, с какой это было выполнено.
– Умница, Дрон! Плюешься ты хорошо. А теперь расскажи что-нибудь веселое! Я дохну от скуки! – потребовала девушка.
Парень скорчил страдающую гримасу.
– Ну чего, тля, сразу я? Я чего, клоун, тля? – сказал он пискляво.
Негодуя, он попытался еще раз доплюнуть до урны, но промахнулся, испортил впечатление от предыдущего выступления и вконец стушевался.
– Я могу рассказать, как Колян, тля, половой тряпкой в завучиху попал, когда они на лестнице с Митушковым швырялись. Она идет, тля, вся такая, а тут тряпка прямо по очкам, тля… Она, тля, стоит и обтекает… – предложил он после долгой паузы.
Девчонка поморщилась.
– Не надо. Ты это месяц назад рассказывал. Похоже, с того времени в твоей жизни не было ярких впечатлений.
Ее поклонник тяжело задумался. Он смутно ощущал, что ему надерзили, но его мозг был слишком неповоротлив, чтобы найти достойный ответ.
– Ты че-то не то мутишь! – произнес он страдальчески.
– Тогда пусть нас рассмешит Илья! – предложила девчонка.
Она ткнула пальцем в высокого костлявого подростка, единственным украшением которого были свисавшие с верхней губы редкие усы. Выражение лица у него было такое мрачное, что его уже прямо сейчас можно было оформлять похоронным агентом.
– Не рассмешит, – произнес он гнусавым, не по годам голосом.
– Совсем не рассмешит? – уточнила девушка.
– Совсем.
– Потому что упрямится?
– Он смешит только за деньги. Давай миллион, и тебе будет смешно… Ха-ха как смешно! – сказал усатый Илья.
Мефодий прикинул, что, будь у него миллион, он отдал бы его за то, чтобы не слышать, как похоронный агент будет кого-то смешить.
«Редкостные тормоза. И чего она в них нашла?» – подумал Мефодий, незаметно для себя любуясь девчонкой. Была ли она красивой? Да нет, пожалуй. Разве что хорошенькой. Если считать по пустякам и очень придирчиво, то недостатков можно было найти немало. И подбородок, пожалуй, кругловат, и губы слишком пухлые, и лоб хотелось бы не такой выпуклый, и глаза смотрят слишком нахально. Другое дело, что все вместе гармонично сочеталось, усиливаясь общей живостью лица, – и в результате на девчонку хотелось смотреть до бесконечности.