Третий знак киберкалипсиса
Шрифт:
– Мы пойдем с тобой!
– Разговаривает!
– опять вроде бы как сам себе сказал Хныщ.
– Нам нельзя здесь оставаться, - продолжила женщина, - нас здесь убьют!
– Тебя как зовут?
– спросил Хныщ.
Она промолчала, хотя взгляд ее вдруг стал властным, пусть лишь на какое-то мгновение.
– Как хочешь, - сказал Хныщ, - но со мной вам все равно нельзя, это опасно!
–
– ответила женщина.
– Нельзя!
– продолжал настаивать на своем Хныщ.
Мальчик молчал, он сидел у почти догоревшего костра и переводил взгляд то на женщину, то на Хныща, то на Волка.
– Ты возьмешь нас с собой!
– властно сказала женщина, и Хныщ вдруг понял: он ее послушается. Да и потом - втроем веселее, он слишком долго жил здесь один, вроде бы и привык, но временами очень хотелось с кем-нибудь поговорить. Чтобы тебе отвечали, а Волк этого делать не умел.
– Ну что, Волк, - спросил Хныщ, - возьмем?
Пес заурчал в ответ - Тимус прилежно почесывал ему за ухом, и тому это явно нравилось.
– Третий знак… - отчего-то проговорил Хныщ.
– Что?
– настороженно спросила женщина.
– Да так, - ответил Хныщ, - сон сегодня дурной был…
– Это все пожар, - сказала та, - ты его тоже почувствовал… - А потом добавила: - Там все сгорело, а может, и не все…
– Пошли, - сказал Хныщ, - пора! Помоги вход завалить!
– обратился он к мальчику.
Тимус молча встал и пошел помогать. Они брали камни, подкатывали их ко входу, затем шли и катили другие. Один на другой, еще один, затем еще…
– Жалко будет, если разграбят, саксофон там… - сказал Хныщ, опять ни к кому не обращаясь.
– А что это?
– не удержался от вопроса мальчик.
– Да так, - сказал Хныщ, - одна ненужная штуковина!
Взял мешок, забросил на спину, накинул лямку и размашистым шагом пошел прочь от реки, туда, где, если долго идти по холмам, можно выбраться на старую дорогу, ведущую в город.
Волк бежал рядом, женщина с Тимусом еле успевали за ними.
Полдень остался позади, желтый лес готовился к тому, что через несколько часов опять подползут сумерки, а следом наступит ночь.
Внезапно поднялся легкий ветерок.
Он принес с собой странный, до того не ощущаемый
Холмы то набегали на них, то пропускали вперед, Волк временами начинал беспокойно лаять, но потом успокаивался и опять бежал молча.
Старшая Мать шла замыкающей, она смотрела в спину Тимусу и думала, что мир опять перевернулся, как и в тот день двадцать лет назад, когда все началось.
Хныщ пытался представить, что они будут делать, когда доберутся до окраин, и где сегодня будут ночевать, да и что будут есть, потому что вяленого мяса больше нет.
А Тимус хотел одного - узнать каким-нибудь образом, что произошло с Монкой и осталась ли она в живых, только не знал, как бы ему это сделать.
Внезапно солнечный лучик отразился от золотой серьги в ухе Хныща и на секунду ослепил Тимуса.
Тот зажмурился, и в этот самый момент норка в голове опять ожила, и очень далекий голос произнес:
– Удачи тебе, Тимус!
– А потом, спустя мгновение, добавил: - Может быть, мы еще встретимся!
– Все, - сказал Хныщ, - пришли!
Он сбросил мешок и сел рядом на землю.
Уже отчетливо был виден город. Красноватые лучи заходящего солнца зловеще пылали на уходящих за горизонт крышах.
– Страшно!
– сказал вдруг Тимус.
– Мне тоже!
– честно признался Хныщ.
Старшая Мать ничего не ответила, а Волк было заскулил, но потом замолчал и неуверенно побежал вперед.
Они двинулись за ним, следом поднялся ветер, только нес он с собой не запах уже выветрившейся гари, а сухую печаль холмов.
Тимусу вновь показалось, что ему желают удачи, и он обернулся. Старшая Мать по-прежнему шла за ним, а больше никого не было.
[1] Рецепты из книги Клода Террайля «Моя Серебряная Башня». (Прим. авт.)