Третий знак киберкалипсиса
Шрифт:
Тот зарычал. Кузнечики молча приближались, окружая кафе, где сидел Хныщ, со всех сторон.
– Сожрут!
– сказал он Волку, гладя пса по голове.
Собака напряглась, будто уже приготовилась к прыжку, Хныщ чувствовал, как у нее на загривке дыбом встала шерсть.
Кузнечики понеслись огромными прыжками, но почти у самого кафе они вдруг взмывали в воздух, сотрясая его огромными прозрачными крыльями.
На земле вдруг появилась тень, а потом внезапно стало темнеть - солнце пропало, будто его
– Я же тебе говорил, должен быть третий знак!
– донесся до Хныща все тот же мужской голос.
Волк заскулил, Хныщ погладил его по голове, но тот скулил все громче и громче, и Хныщ проснулся.
Еще темно, но, судя по всему, скоро наступит рассвет. Хныщ давно уже привык к тому, что время переселилось в него: есть рассвет, есть закат, а часовые стрелки убраны за ненадобностью. Он и так все знает, надо лишь сбросить с себя остатки этого сна, умыться и решить, что делать дальше.
Хотя чего тут решать - надо уходить.
Собрать кое-какие вещи, свистнуть Волка и пойти в город. Завалить вход в пещеру, может, ему еще придется вернуться.
И дело не во сне, просто он давно уже там не был, ближайшие окраины не в счет.
Хныщ встал и вышел из пещеры.
Было холодно, снизу, от реки, полз туман.
Он поежился, представляя, как сейчас спустится к реке, разденется и зайдет в нее. Пусть и на мгновение, но его сразу же обожжет водой, «желтое лето» - одно название, на самом деле давно уже глубокая осень, пусть в этом году она полна солнца и лишена дождей.
Но зато он сразу проснется, стряхнет с себя остатки ночного кошмара, всех этих кузнечиков, зачем-то выбравшихся из-под асфальта, да и радиоголоса из прошлого - вода смоет и их, и тогда Хныщ быстро позавтракает, соберется и покинет холмы.
Он выдержал в воде лишь несколько минут, затем вернулся к пещере, позавтракал вяленым мясом, остатки которого аккуратно завернул в старую тряпку - лучше бы, конечно, в листья, хотя бы лопуха, но где их сейчас взять?
Волк выпросил маленький кусочек мяса, хотя, судя по всему, уже и сам позавтракал пойманной на перекате рыбиной.
Солнце встало, Хныщ собрал вещи: одежда, которая ему понадобится, еще новая, принесенная из последнего набега на окраины, нож, трут и кремни, если повезет, разживется на каком-нибудь складе спичками, но этот склад еще надо найти, а его запасы подошли к концу!
И тут Волк залаял, вскочил и понесся к реке. Хныщ пошел за ним.
Между деревьев, что сбегали по склону вниз, к самой реке, отчетливо виднелись две голые фигуры. Волк стоял напротив и лаял, будто говоря: «Стоп! Дальше прохода нет!».
– Волк!
– закричал Хныщ.
– Кто там, Волк?
– Потом он быстро начал спускаться, кто знает, что еще взбредет в голову псу, а от этих людей никакой беды ждать не
Судя по всему, они с той стороны.
Мальчик - точно тот, который тогда заблудился, и Хныщ еще показал ему, где их жилище.
Хорошо еще, не затоптал костер, гостям надо согреться. А потом, когда они расскажут о себе, решим, что делать.
Только вот они ничего не рассказывают. Сели у костра и греются. Хныщ достал мясо - благодарно вцепились, каждый в свой кусок. У женщины ничего не выражающие глаза, будто она не здесь, но вот где - и сама не знает.
– Ты так и не сказал тогда, как тебя зовут!
– обратился Хныщ к мальчику.
– Тимус, - недолго помолчав, ответил тот, а потом вдруг заплакал.
Хныщ зашел в пещеру и начал рыться в куче оставленных вещей. Выбрал что покрепче и вернулся наружу. Тимус и женщина все так же сидели у костра, от последних кусочков вяленого мяса не осталось и крошки.
– Оденьтесь, - сказал Хныщ, протягивая им вещи. А потом спросил: - Ее-то как зовут?
Тимус, уже переставший плакать, замялся.
– Не хочешь - не отвечай!
– добродушно проговорил Хныщ, наблюдая, как парнишка натянул на себя его старые штаны, длинные и широкие.
– Подверни, - сказал он, - а я поищу какой-нибудь пояс!
Он достал из мешка веревку, отрезал кусок и протянул мальчику.
Женщина так и сидела голой.
– Она что, не слышит?
– спросил Хныщ.
– Она чуть не утонула, - ответил Тимус, подворачивая штанины,
– наверное, из-за этого…
– А как она выбралась?
Мальчик ничего не ответил, он уже подпоясался веревкой и теперь застегивал старую клетчатую рубаху, причем делал это так неумело, что можно было подумать, будто он первый раз в жизни видел пуговицы.
– Значит, - сказал Хныщ, - ты ее спас! А потом добавил: - Попроси ее все же одеться, она ведь заболеет!
Тимус протянул женщине вещи, но та никак не отреагировала. Тогда он силком надел на нее какую-то бесцветную теплую кофту, она не сопротивлялась, лишь продолжала все так же смотреть ничего не выражающим взглядом, от которого Хныщу стало не по себе.
– Интересно, - зачем-то проговорил он вслух, - а как она наденет штаны?
– Ты поможешь!
– сказал Тимус.
Они вдвоем надели на женщину штаны, и та сразу же вернулась к догорающему костру.
– Ладно, - сказал Хныщ, - выходит, что вы тут за всем и присмотрите!
– А ты куда?
– спросил Тимус.
– Я ухожу, - сказал Хныщ, - мне надо в город…
– А придешь…
– Может, и не приду, тогда будете здесь жить…
Женщина вдруг пристально посмотрела на Хныща и негромко произнесла: