Третий
Шрифт:
— Считаешь, стоит принять приглашение капитана и покинуть станцию вместе с ними?
«А есть другие варианты покинуть станцию?»
— Наверно, я как-то не выясняла. Нужно трофеи у них забрать.
«Какие трофеи? Думаю, пока мы лечились, местные, всё что мы успели затрофеить у пиратов, растащили».
— Капитан «Мстительного» мне обещал, что всё будет в сохранности.
«Ты ему веришь?»
— Верю. Он честный.
«Это по каким таким признакам ты это определила?»
— Ни по каким.
«Просто
— Отпуск, что это сейчас было?
«Ничего».
— Отпуск, я своим ушам не верю, ты меня ревнуешь.
«Вот ещё. Скажи, а у вас семьи бывают?»
— Редко. У нас в основном семьи заводят те, кто в силу возраста уже не могут работать и у них есть креды на безбедный остаток жизни и содержание семьи.
«А остальные как?»
— Кто как. Все по-разному. С нашей работой какая семья? Когда ты круглые сутки вынуждена находиться с охраняемым объектом.
«Удивительно как вы вообще доживаете до старости с такой работой».
— Многие и не доживают.
«Не понимаю тогда, откуда тогда у вас потомство».
— Не все ведь телохранителями становиться. Многие не могут пройти отбор в школы телохранителей. Они получают другие специальности. К примеру, те же учителя в интернатах у них часто бывают семьи. Кроме того, многие рожают для себя.
«Что значит для себя?»
— С нашей работой детей завести сложно. Порой возникает пауза между контрактами или её создают специально и в эту паузу рожают.
«А что потом?»
— Ребёнка в интернат, а мама на работу.
«А отец?»
— Он порой и не знает, что стал отцом.
«А от хуманов дети бывают?»
— Нет.
«А с хуманами семьи?»
— Очень редко. Они, как правило, быстро распадаются. Слишком мы разные.
«Ты тоже в интернате выросла?»
— Конечно, у нас большинство детей там воспитывается.
«А мама у тебя где?»
— Погибла.
«Извини».
— Всё нормально. Это давно было. Она мне кредов на школу оставила.
«А отец?»
— Я не знаю, кто мой отец. Мама говорила, что это была её ошибка и после этой ошибки появилась я.
«Родители тоже телохранителями были?»
— Мама точно была, а про отца не знаю. А у тебя? Есть родители?
«Если бы я знал это».
— У тебя ещё хуже, чем у меня. Кара сказала, что тебе стёрли память.
«Аграфы?»
— Как я поняла, нет.
«А кто тогда?»
— Тот, кто тебя продал им.
«Продал? Я не вещь вроде?»
— У аграфов нет рабства, но здесь недалеко есть Аварская империя, там рабство обычное дело и оттуда тебя как товар продали аграфам. Ты похож на дикого. Скорее всего, тебя выкрали с одной из диких планет.
«Диких планет?»
— Планет, не входящих в состав империи. Как правило, это давно заброшенные колонии, где местные одичали.
«А
— Никак. Знаешь, я сейчас посмотрела свободные места у прилетевших транспортников.
«И?»
— Они совсем обнаглели.
«Что так?»
— Один просит за перелёт тридцать тысяч. Второй двадцать тысяч.
«Это за обоих?»
— За каждого.
«Ничего себе. Похоже, мы с твоей зарплатой здесь надолго застрянем».
— Теперь у меня нет больше зарплаты. Есть только трофеи.
«Тогда пошли их заберём. Не хотелось бы лишиться их».
— Одевайся.
Вскоре мы стояли у переходного шлюза на крейсер. Лана вызвала капитана, и он пропустил их на корабль.
— Капитан, мы к вам за трофеями, — начала Лана без предисловий, зайдя к нему в каюту.
— Рад вас видеть, Лана, и что вы оба живы и здоровы.
— Спасибо, капитан, но что с трофеями?
— Понимаешь, дело в том, что ты забрала из оружейки два скафандра и оружие, не вернув их.
— Но это же мой скафандр, а второй вы сами выдали Отпуску.
— Я всё понимаю, но вы должны вернуть всё это.
— Капитан, ты же видел, что это был мой скафандр и мои клинки. Мне они от мамы достались.
— Видел, Лана. Дело в том, что этот скафандр был захвачен в бою с пиратами моими абордажниками, и как ты понимаешь, он является теперь их трофеем. Они не против, чтобы он вернулся к тебе, но за соответствующее вознаграждение.
Глава 24
— Вот этого я не знаю. Это ты должна с ними сама договариваться.
— С кем конкретно?
— Со старшим абордажником. Его Садо зовут. Он сейчас в кают-компании ждёт тебя.
— Обсуди всё с ним, и он выдаст тебе твои трофеи. Если возникнут проблемы, связывайся сразу со мной.
— Хорошо.
Когда мы зашли в кают-компанию, там находилось сразу пятеро. Одного из них я сразу узнал. Это был тот перец, который мне собирался расквасить физиономию, когда я был прикован к лестнице на станции. Фингал, поставленный Ланой, у него почти прошёл, но пока ещё присутствовал.
— Кто из вас Садо? — спросила Лана.
— Я Садо, — ответил невысокий коренастый мужчина с азиатским разрезом глаз.
Он сидел отдельно от всех. За столом и неторопливо потягивал серую жидкость из стакана. Правое плечо его скафандра было прострелено, в оплавленном отверстии была видна засохшая кровь. Правая рука у него висела плетью и находилась на перевязи сделанной из тряпки на скорую руку и перекинутой через шею.
Он с ног до головы осмотрел меня, а потом Лану.
— Вял, это она тебя приложила или парень? — спросил он задумчиво абордажника с фингалом.