Третий
Шрифт:
Здесь я понял, что нам сейчас всё припомнят.
— Она, — ответил ему абордажник с фингалом.
— А парень что?
— Она его приковала к лестнице. Сбежать собирался.
— Я бы тоже не отпустил такой талант. Парни, а вы знаете, сколько у него на счету пиратов?
— Сколько? — спросил этот с фингалом.
— Восемь. Ни у одного из вас нет столько.
— Да ладно. Не может быть, — ответил ему другой абордажник.
— Я сам не поверил и всё перепроверил. Парень, — сказал он, обращаясь ко мне, — если захочешь пойти в абордажники, я готов тебя всегда взять к себе.
— Не получится, —
— Это почему?
— Он немой. Не говорит он, но всё понимает.
— Это так? — спросил он Лану.
— Да, он не говорит, — ответила ему Лана. — У него повреждены голосовые связки. Нас послал ваш капитан разобраться насчёт наших с ним трофеев.
— Присаживайтесь.
Мы с Ланой сели на металлическую скамейку напротив него.
— Вы мне должны два скафандра, пять клинков, шесть ножей, две винтовки и пять запасных обойм, — всё это было сказано совершенно невозмутимым голосом, но сразу заметил, как нахмурилась Лана.
— Винтовки мы не брали, — сказала она.
— Ну как не брали? Вот он при свидетелях не хотел отдавать винтовку и грозился пристрелить старшего техника корабля. Только не говори, что не было. У меня записи имеются.
— Так он отдал винтовку, а у меня не было винтовки.
— А две обоймы к ней у него остались?
— Они остались у него в скафандре.
— Вот это другой разговор. Это всё за мной числится.
— Ручной бластер у него был на ноге? Где он?
— Не знаю. Нужно спрашивать об этом у вашего медика.
— Спросим, но я думаю, что он у вас у вас.
— У нас его нет!
— Разберёмся. Скафандр его и твой?
— Его у вашего медика, а мой у меня.
— Отлично. Пять клинков и шесть ножей.
— У меня.
— Думал, ты будешь отрицать.
— Не буду. Теперь, надеюсь, ты не будешь отрицать вот этот список.
— Не согласен. Вот по этим двум пунктам.
Они стали спорить о трофейном оружии. Большую часть того, что они обсуждали, я не понимал. После чего перешли на скафандры и продолжили в том же духе. В итоге после долгих споров они пришли к какому-то консенсусу по переписи трофейного инвентаря. Лана, как я понял, была довольна. После чего они оба встали и пошли куда-то. Оказалось, Садо ранен не только в плечо, но его подстрелили ещё и в ногу. Он сильно хромал на левую ногу, когда встал из-за стола. Я подумал, они пошли в оружейку, но оказалось, что направились в медсекцию. Садо первым зашёл туда.
— Садо, ты решил лечь в капсулу? — спросила его медик.
— Шана, я на минутку, забрать вещи этого парня, — и он показал на меня стоящего сзади.
Только сейчас я смог рассмотреть медика. Черноволосая уставшая женщина с красивыми зелёными глазами и мешками под глазами с интересом рассматривала меня вместе с Ланой. Заметив Лану, она помрачнела, а когда заметила меня, у неё появился явный интерес в глазах.
— Он здесь откуда? — спросила она Садо.
— Пришёл вместе с ней.
— Ему в капсуле ещё лежать и лежать. Иди сюда, — последнее она сказала явно в мой адрес.
— Это ещё зачем? — с ноткой беспокойства в голосе прозвучало от Ланы.
— Осмотрю его ранения, а вы двое, подождите за дверью.
— Шана, ты не поняла, мы только забрать его скафандр, — сказал Садо.
— Ищите в том в шкафу, — ответила
Честно говоря, я не знал, как поступить. Вроде ничего плохого она мне сделать не должна, и я осторожно зашёл внутрь.
— За стойкой раздевайся, — сказала медик.
Зашёл за стойку и стал снимать комбинезон. Лана вместе с Садо рылись в шкафу. При этом Лана совсем не доброжелательно посматривала на медика. Медик отвечала ей тем же. Когда я разделся по пояс, медик прекратила поединок взглядов и пришла ко мне за ширму. В щелочку я видел, что Лана с Садо уже нашли мой скафандр и стали осматривать его.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила медик и резко оторвала повязку у меня на груди.
При этом я выругался на непонятном языке.
— Что ты сказал? Я не поняла? — спросила медик, осматривая моё ранение.
— Сам не знаю, — промычал в ответ.
— Говори нормально, я тебя не понимаю.
— Он немой, Шана, — услышал я голос Садо.
— Почему немой?
— Не знаю.
— Хотя ты и немой, Отпуск, но живучий. Ты должен ещё неделю в реаниматоре отдыхать и, если бы ты не стоял рядом сейчас, ни за что бы не поверила, что такое возможно.
Она надела на голову обруч с двумя фонарями и посветила мне в рану. Когда она резко сдёрнула повязку, из ранения потекла кровь. Она осмотрела рану и сделала мне укол с помощью странного аппарата. После чего извлекла что-то из раны и обработала места ожогов синей жидкостью. Закончив с этим, наклеила новую повязку.
— Удивительно, Отпуск, как быстро на тебе всё зарастает. Скоро ты будешь как новенький, — сказала она, не отвлекаясь от ранения.
— Очень хотелось бы.
— На других бы так быстро ранения зарастали, — она закончила наклеивать новую повязку. — Всё, Отпуск. Через несколько дней зайди ко мне, я тебе снова заменю повязку, а то твоя подружка не заботится о тебе совсем.
Здесь я понял, что докторша играет с огнём, судя по тому, как зло сузились глаза у Ланы, а одна из рук опустилась на пояс, где у неё находились ножи скрытого ношения. Она обиделась на такое замечание докторши. Пришлось сделать шаг вперёд и закрыть собой докторшу, чтобы Лана не сделала глупость.
Лана с Садо тем временем уже закончили осматривать мой скафандр. Садо исследовал другие скафандры, находящиеся в шкафу, а Лана извлекла из моего скафандра всё то, что сама сложила в небольшой рюкзак на спине. В основном это были различные вещи, что мы забрали из карманов убитых пиратов. Их стоимость и предназначение оставались для меня полной загадкой, но раз Лана их забрала, значит эти вещи имели какую-то ценность.
После медсекции мы отправились в оружейку, где между ними продолжился длительный торг насчёт стоимости оружия и скафандров. В итоге Лана отдала два скафандра и четыре винтовки, чтобы выкупить собственный скафандр и оружие, что она выбрала для себя. Мой скафандр она решила не выкупать. Впрочем, я посмотрел на него и поддержал её решение. В нём оказалось совсем не две дыры, а больше, и сколько будет стоить его ремонт — не понятно. Кроме того, я не знал, нужен мне скафандр или нет. Попасть в абордажники мне пока не грозило в силу возраста. Садо сказал, что туда берут с восемнадцати лет и ни днём раньше.