Третья концепция равновесия

Веров Ярослав

А вон там, Кеша, смотри — это мы с тобой. А правее, вторая такая же планета. И дальше. Полный хронологический набор планет. Выбирай — не хочу!

Да какой набор? Ты давай, действуй.

Не могу. Мерцает… Не могу!

«Останови время, Фомич, останови время».

Стоп! Стоп! Есть. Лукреций, за мной!

Не получается. Да что ж это я! Откуда у меня эти головы? И хвосты! И уши!

«Лукреций, освободи замысленных. Отстреливай, кретин, иначе не вырвешься».

Кажись, пошло. Прощевайте, ребята. Свободного вам полета. Если что было не так — не поминайте лихом.

«Время! Момент Воплощения

уходит. Он не резиновый. Соединяю несоединимое. Воплощаю невоплотимое. Реализую мнимое. Даю обратный отсчет…»

ЧАСТЬ 3

ЭТО ДЕЛО НАДОБНО ЗАБЛЮМИТЬ

Глава 1

Все в этом мире было как обычно, как всегда. Все так же легко и неторопливо плыло бесчисленно распределенное облако, по какому-то непонятному наитию стороной обтекая великую гору Пука, стараясь прижаться к окоему горизонта. Все так же продвигались на север океанические хребты, задумчиво сосредоточенные на этом процессе. Только южный магнитный полюс почему-то методично перетоптывался на месте, качая свою магнитную силушку, и, похоже, никуда не спешил. Как не спешили и неторопливые барашки волн, вяло скачущие по поверхности океана. Да и куда им, собственно, было спешить?

Все было как обычно в этот цикл ранней осени. Все — Да не все. Что-то уже изменилось, а что-то менялось прямо на глазах. Но некому это было наблюдать. А если бы кого-нибудь угораздило в это время озирать планету-то увидел бы он поразительное зрелище — рождение племени Татауна. А такое не каждый оборот случается, и на это стоит посмотреть повнимательнее.

Из узкого проема по-пластунски выполз вождь. После темноты пещеры он жмурился в ярких зеленых лучах. Распрямившись и широко зевнув первый в своей жизни раз, он глянул на открывшийся его взору мир и, с силой ударив себя в грудь, заорал:

— Яна-а-а-Пу-у-у-нь!!!

Это было его имя, и он этим гордился. И хотел, чтобы новый мир тоже гордился его именем. Вслед за вождем по-пластунски же выполз его сын и, тоже зевая и жмурясь, укоризненно проворчал:

— Ну и чего об этом орать? Все и так это знают.

— Мир не знал.

— Теперь знает? — саркастически усмехнулся Юй-Пунь и тоже выпрямился.

— Угу! — довольно угукнул Яна-Пунь и пнул какой-то подвернувшийся камень.

— Поздравляю, — стал хмуро рассматривать мир сынишка. — А ничего себе мирок.

— Зря язвишь, — повернулся к нему вождь. — Ты ж его совсем не знаешь.

— А ты уже? — ухмыльнулся сын.

— Кое что. И не мало, — вождь, охватив широким взглядом теперь уже свой мир, сообщил: — Вон те огромные воздушные массы видишь? Это Онема. А вон те две тени над великой горой Пука? Это наши боги Фо и Лу.

— Две? — Юй-Пунь принялся всматриваться в мешанину теней над горой.

— Вот-вот, — удовлетворенно заметил вождь, всем своим видом показывая, что иного он и не ожидал. — Вот из-за разногласий по этому вопросу наш народ и разделится на монотеистов и дуалистов. Первые будут видеть только одного и звать его Фолук, а другие различать и Фо, и Лу. Боги иногда будут к нам спускаться со своих высей. Делиться последним, так сказать, и опять взмывать. Но не часто. Они у нас строгие, но справедливые.

— Ты

это сам придумал или подсказал кто? — снова ухмыльнулся Юй-Пунь и поймал себя на мысли, что его фраза тоже порядком избитая. Хотя он ее точно еще ни разу не произносил. — Странно. Откуда у меня это знание?

— Вот-вот! — вождь от удовольствия даже слегка подпрыгнул. — Начинаешь вспоминать. Эх, молодость-юность, мозги набекрень.

— Какая еще молодость? — насторожился Юй-Пунь. — Что-то я не припомню за собой никакой молодости. Да и юности тоже. Не было их у меня.

— Будут, будут, — успокоил сына вождь, — ты лучше вспоминай, вспоминай дальше.

— А чего тут вспоминать! Маета какая-то в голову лезет, люпус меня де… — стал раздражаться Юй-Пунь и схватил себя за голову. — Да какой-такой люпус?! Это же не мои слова, я таких не знаю!

Он в немалом отчаянии посмотрел на отца, а тот с ярко выраженным удовольствием наблюдал за ним. Затем Яна-Пунь расплылся в белозубой улыбке и похлопал мальчугана по плечу:

— Ничего, ничего, сын, это все от того, что мы, народ племени Татауна, не простой народ. Кроме нас на этом планетоиде только Фо и Лу. И больше никого, — при этом вождь вновь обозрел своим мужественным взором бескрайний окоем горизонта.

— Так может нам цивилизацию основать, города построить, в космос рвануть? — робко предложил Юй-Пунь.

Почему-то на положительный ответ он не рассчитывал. И, как оказалось, не без оснований.

— Расслабься, сын, не наша это судьба — цивилизации строить, — вождь вздохнул. — А космос и без нас уже много всяких там астронавтов бороздит. Нас там только и не хватает. Уж поверь старику.

— А как же наука, прогресс, поиски смысла жизни?.. — почти неслышно прошептал юноша.

— Смотреть с умным видом на звезды или же изобретать новый метод деления на два — это не наш путь поисков смысла жизни, сын. Наш путь много проще и незатейливей. Наши поиски смысла жизни сводятся на данном эволюционном этапе к поискам чего бы пожрать. Не будем перепрыгивать через этапы роста. И ты об этом знаешь не хуже меня.

— Знаю, — поднял Юй-Пунь на отца полные слез глаза.

— Ну, ну, малыш, — мягко погладил его по голове вождь. — Не стоит плакать. «Плачущий Воин Императора Ать — это не Воин Императора Ать!»

— Это женщина, — завершил цитату парень.

— Точно. Кстати о женщинах. Видишь, великая гора Пука стала вибрировать? Попробуй вспомнить — к чему бы это?

— А действительно — к чему? — Юй-Пунь, шмыгнув носом, удивленно посмотрел на гору.

— Давай я тебе немного подскажу. Вибрирование горы — это верный признак того, что… Ну же, парень. Того, что… женщин…

— Женщин? — нахмурил лоб Юй-Пунь. — Что женщин?

— Что женщин уже пора…

— Пора женщин?! — оживился сын вождя.

— Попридержи язык, сын. Женщин пора посылать за корешками, — вождь вытер выступивший на лбу пот. — Бот имей в племени такого дурня и какой морали потом внуков учить? Иди, сын, бери свою острогу и настреляй-ка нам к обеду пару-другую ержиков. А я женщинами пока займусь. — Яна-Пунь повернулся к пещерам.

— Настреляй? — переспросил Юй-Пунь.

— Да, набей, наколи, настругай — делай что хочешь, только к обеду добудь двух ержей, — рассердился напоследок вождь.