Третья пуля
Шрифт:
Русский внимательно выслушал вопрос.
– Я не знаю. Вначале была идея собрать все вместе и создать централизованный архив, чтобы облегчить доступ к материалам. Однако данный проект не осуществили до конца, поскольку выделенные на него деньги иссякли, и мне неизвестно, произошло это до или после 1963 года. Кроме того, здесь хранятся только «наступательные» материалы, то есть те, что относятся к инициативам, выдвинутым героями прошлого. «Оборонительные», или «контрразведывательные», материалы, относящиеся к ответным операциям, направленным на пресечение деятельности противника, хранятся на другом этаже. Они
– Мог бы я попасть туда впоследствии? – спросил Свэггер.
– Я обсужу этот вопрос с начальством, – ответил подполковник и засмеялся собственной шутке. – Для человека с деньгами в кармане нет ничего невозможного.
– Отлично, – отозвался Свэггер.
– Итак, я буду здесь через четыре часа, – сказал подполковник. – Ни секундой позже.
Они работали, стоя на коленях, словно преклоняясь перед лежавшими перед ними документами.
«Станция 14Альфа (1963)» – гласила надпись на табличке коробки. По всей вероятности, это то, что нужно – отчет сотрудников КГБ, работавших в Мехико в 1963 году. Стронский снял ящик с полки и поставил на пол. Все трое склонились над ним.
Боб пытался рассмотреть в луче фонаря Стронского узел на красной ленте, которая стягивала листы бумаги.
– Интересно, его часто развязывали и завязывали вновь? – спросил он.
– Судя по степени износа ленты в этом месте, если его и развязывали, то не очень часто, – сказала Рейли. – Думаю, последний раз это произошло, когда сюда приезжал Норман Майлер в 1993 и 1994 годах. Служащие развязали ленту, нашли отчеты головорезов из КГБ об Освальде и отнесли ему в читальный зал.
– И вы считаете, с тех пор их никто не трогал?
Они вновь внимательно изучили обтрепанные края листов. Некоторые из них слегка возвышались над другими. Стронский осторожно провел по ним пальцем, подняв маленькие облачка пыли, которые заклубились в луче фонаря.
– Похоже, в последнее время к ним не прикасались, – сказал Свэггер. – Вы согласны?
– Давайте сравним с другими, – предложил Стронский. Он поднялся на ноги, сделал несколько шагов в сторону и осветил фонарем другие коробки. – Всюду то же самое, – сказал он, вернувшись. – Пыль, хаос, рваные края.
– Ладно. Что же мы имеем?
– Листы разделены на группы, по месяцам, – произнесла Рейли – Ну, что, начнем с сентября, когда там появился Освальд?
– Думаю, это будет разумнее всего, – согласился Свэггер.
Рейли аккуратно извлекла из коробки листы, стоявшие за пластинкой с надписью «сентябрь», подняв облачка пыли.
Она принялась изучать первый лист.
– Это отчет Костикова от 27 сентября о только что проведенной беседе с Освальдом. Он опубликован Майлером. У меня есть эта книга. Ничего нового.
– Будьте так добры, посмотрите, не содержится ли в этом отчете информация, которую Майлер не включил в свою книгу или просто упустил из виду.
– Да, конечно. – Она внимательно прочитала содержимое документа. – Я ничего не нахожу.
– Там нет никаких заявлений Освальда?
– Нет. Из его слов видно, что он зол и разочарован тем, что они не относятся к нему как к брату, но какие-либо конкретные заявления
– Вы уверены?
– Абсолютно.
Свэггер внимательно изучил лист.
– А нет ли, случайно, копии?
– Нет, – ответила она. – Отчет составлен по памяти, а не на основе магнитофонной записи.
– Ладно, хорошо. Пойдем дальше.
Рейли взяла следующий лист и приступила к чтению.
– Это отчет Нечипоренко, еще одного сотрудника КГБ, датированный следующим днем. Он сообщает о том, что Освальду было отказано в возвращении в Советский Союз, описывает его гнев и разочарование.
– Пожалуйста, посмотрите, нет ли здесь каких-либо хвастливых заявлений Освальда.
– Нет. Но здесь имеется вторая страница. – Она прочитала ее содержимое. Ее глаза быстро бегали за стеклами очков по строчкам, в то время как Стронский старался не двигать рукой, в которой держал фонарь. – Это отчет третьего сотрудника КГБ, судя по всему, начальника, по фамилии Яцков. Освальд пришел во второй раз. В субботу 28 сентября он появился на волейбольном матче между командами КГБ и ГРУ, и присутствовавший там Яцков пригласил его в свой кабинет. К тому времени Освальд находился на грани нервного срыва. Он даже вытащил из кармана пистолет. Яцков отобрал у него оружие, и этот идиот разрыдался, закрыв лицо руками. Яцков мог лишь посоветовать ему подать заявление на получение визы в советское консульство. На просьбу Освальда помочь ему установить контакт с кубинцами он ответил отказом. В этот момент в комнату вошел Нечипоренко. Яцков отдал Освальду пистолет и выпроводил его. Чрезвычайно трогательно.
– Ни хвастовства, ни заявлений?
– Почему это так важно для вас?
– Мне нужно знать, что в его словах о собственной персоне могло заинтересовать этого парня, Джеймса Бонда, которого я ищу.
– А пистолет может иметь какое-то значение?
– Вполне возможно. А там нет никаких специфических выражений, ничего подобного?
– Нет.
– Нет так нет. Теперь посмотрим, кто в последнюю неделю сентября посещал посольство. Я имею в виду профессиональных разведчиков, не являвшихся его сотрудниками. Из КГБ, ГРУ, военной разведки, даже СМЕРШа – почему бы и нет? [26] Возможно, тогда существовали разведслужбы, о которых мне неизвестно, связанные с ВВС, войсками стратегического назначения или войсками связи. Эти подразделения плодятся, как грибы.
26
К сожалению, автор совершенно не представляет себе структуру советских спецслужб, функции каждой из них в отдельности, а также годы их деятельности – как, например, в случае со СМЕРШем.
– Плодятся в темноте и процветают в дерьме? – вставила Кэти.
– Я думал, что разобрался во всем этом, но, как выясняется, нет. Вы готовы?
Стронский и Рейли дружно кивнули.
– Михаил, держите фонарь, а я буду вынимать листы по одному. Кэти, как только улавливаете суть, говорите мне, и я меняю листы.
Так продолжалось три часа с короткими перерывами, необходимыми для того, чтобы отдохнули колени, глаза, спина. Тяжелая работа. Казалось, что прошло не три, а все шесть или даже девять часов.