Третья жена генерала – дракона
Шрифт:
Его хотели перенести в здание почты, но я запретила его трогать. Переломы были слишком серьезные, и я боялась сделать только хуже!
И тут появился вальяжный мужчина с саквояжем, который если и спешил, то довольно умеренно, я бы даже сказала “элегантно”. А увидев бедную одежду матери и ребенка, так вообще перестал спешить. Он подошел, чтобы услышать от меня одно единственное слово.
– Все.
Я до сих пор вижу во сне лицо матери, которая потеряла самое дорогое, что у нее было только потому, что помощь
И тогда я поняла, что в этом мире все устроено иначе.
Никто из медиков не спешил к тебе, если ты вдруг упал на улице. Если находились добрые люди, то они относили или отвозили тебя лекарю, он сам решал, лечить тебя или не лечить. Больше всего на свете лекаря волновал вопрос, а есть ли у тебя деньги на лечение? И пока он не выяснил твою платежеспособность, никакой бесплатной помощи он не оказывал. Лекари если и спешили, то спешили только в богатые дома. Вот там действительно помощь была скорой и быстрой. Если речь шла об обычных горожанах, лекари не считали нужным торопиться. Конечно, среди них были исключения, но настолько редкие, что даже я могла перечислить по пальцам.
У меня в кармане лежало неотправленное письмо. С отражения в витрине на меня смотрела незнакомая девушка. Все это казалось очень странным. Даже нереальным.
Я стала шарить руками по карманам, отметив, что одета я намного лучше, чем другие. Может, я какая-то аристократка? Перчатки, шляпка… Странно все это! Очень странно! В кармане между складками юбки я обнаружила медальон с именем, инициалами и маленький портрет. Посмотрев на свое отражение, я поняла, что это как бы мой. “Вивьен Харт” было написано с завитушками, и звучало как-то непривычно. Особенно, когда тебя раньше все звали Таней и Танюхой.
По письму я нашла адрес, где меня встретили слуги. Я была весьма удивлена большому просторному особняку и слугам. Неужели это все мое? А почему я выгляжу иначе? Я постоянно ощупывала свое лицо, трогала свои волосы, пытаясь понять, как это вообще возможно, что я очутилась в чужом теле.
Уже в особняке я узнала, что карета, которая принадлежала мне, была сломана и чинилась весь день, поэтому я решила воспользоваться наемным экипажем, чтобы срочно отправить письмо по поводу наследства.
Сначала я была уверена, что это – сон. Но потом поняла, что сон все продолжается, не желая заканчиваться. Сначала я не верила, потом ужасно злилась, потом я просила высшие силы вернуть меня обратно. Или высшие силы меня не слышали, или обратно дороги уже не было, но эта мысль добила меня окончательно. И я впала в унылую депрессию. Тяжело было принять, что вместо привычного мира вокруг все какое-то другое. Но постепенно, я смирилась и махнула рукой, решая, как мне жить
Вот так началась моя новая жизнь.
– Вы что? Плачете? – послышался голос генерала.
Глава 12
– Нет, что вы, – произнесла я, сглатывая слезы и пытаясь их растереть раньше, чем их заметят. – Все в порядке. Просто остановилась передохнуть… Немного устала… И…
– Тогда почему у вас дрожит голос, и вы до сих пор не повернулись ко мне лицом? – спросил генерал.
– Вам -то какое дело? – прошептала я, пытаясь удержать слезы.
– Может, я смогу помочь, – заметил генерал.
“Янгар”, – напомнила мне память. А я вздохнула. Привыкла называть его просто генералом.
– Если бы, – выдохнула я, проглатывая ком слез. Проглотила я его неудачно. Мой голос предательски дрогнул.
– Если нужны деньги… – начал Янгар.
– Дело не в деньгах, – прошептала я, не поворачивая к собеседнику.
– Тогда в чем дело? – спросил генерал.
Странно было так разговаривать, не видя собеседника. Но повернуться к нему я не могла. Мне оставалось лишь смотреть на сад, чувствуя, как слезы катятся по моим щекам.
– Я не успела на вызов, – произнесла я, чувствуя, как тяжело озвучивать вслух такие слова. – К ребенку. Я зашивала пациентку… Она вся изрезана. Милая красивая девушка с изуродованным лицом. Мне ужасно не хотелось, чтобы она навсегда осталась с чудовищными шрамами, поэтому я шила аккуратно. А для этого требуется время. Чуть больше времени, чем обычно. И я не успела на вызов к ребенку. А ребенок умер…
Мой голос совсем поник.
– Это не ваша вина, – произнес генерал.
– А чья же? – спросила я, вздохнув. – На меня рассчитывали, надеялись, верили… А я просто не успела…
– Ну, послушайте, – слышала я голос за спиной, не осмеливаясь повернуться и сверкать своими слезами. – Вы могли приехать, забрать, а он умер бы по пути…
– Да, но я бы постаралась что-то сделать, чтобы довести его до сюда! – спорила я. – Есть же способы стабилизировать больного!
– А вдруг бы вы оказались бессильны? – негромко произнес генерал.
– Нам останется только гадать, – поджала я губы. – Теперь уже ничего не изменить. Все получилось так, как получилось. Но от этого все равно так больно… Если бы вы знали.
– Над моей дочерью вы так же плакали? – спросил Янгар, а голос его изменился. Он стал теплым, и ужасно захотелось этого тепла, этой поддержки. Но я решила говорить правду. Какой бы горькой она не была. Ведь эта правда лежала на сердце тяжелой каменной глыбой.
– Да, – произнесла я. – Такой кукленочек, такая девочка – девочка… Я была уверена, что не спасу. Шансов было так мало… Она долго пролежала без помощи. Мне кажется, всю ночь.
– А вот этого я не знал, – произнес генерал.