Третья жена генерала – дракона

Юраш Кристина

Девушка лежала на грязной брусчатке в ужасном состоянии. Народ, собрался вокруг причитал и жалел ее. Но дальше жалости помощь не продвинулась.

А я тут же потребовала носилки.

– Так, вы двое, – приказала я, показывая на дюжих ребят – работяг, которые тоже пришли поглазеть на происшествие. – Мне нужна ваша помощь! Сможете донести носилки до кареты?

– А нам за это заплатят? – спросил один из них. Белобрысый с перебитым носом.

– Когда вам нужна будет помощь, когда вы будете лежать как она, –

произнесла я, глядя им прямо в глаза. – Я надеюсь, что кто-то из присутствующих ответит иначе и тут же бросится помогать.

Устыдившись, они вышли и стали помогать бережно грузить девушку на носилки. Девушка простонала, а я обрадовалась. Значит, не все так плохо… Значит, в сознании.

Я понимала, что это – не мое дело, как это случилось. Мое дело – спасти. Но мысль о том, чтобы привлечь стражу, я держала в уме.

Мы погрузили в карету носилки, а я села на пол вместе с медсестрами, чтобы стереть кровь с бледного девичьего лица. Да, сильно ее изрезали. Бедняжка. Медсестры отворачивались, прятали глаза, а я понимала, что нужно спешить.

– Осторожно! – командовала я, пока мы везли каталку по плитам.

Я быстро бросила на нее кристалл, чтобы видеть показатели жизни. Небольшая магическая подпитка тоже не повредит. И тут же я принялась за работу.

– Вызов! – крикнула диспетчер.

Я вздохнула, понимая, что сейчас придется выбирать, между пациенткой и между новым вызовом. Боже, как я это ненавижу.

– Сейчас, одну минутку, – буквально зашивалась я, видя, как мне подсовывают то нитки, то иголку, то зелья. – Еще минутку! Сейчас дошью!

Я отбросила окровавленные полотенца на пол, а сестры тут же подхватили их и унесли в прачечную.

– Еще чуть-чуть… Потерпите, – шептала я, стараясь все сделать аккуратно. Это же девочка! Мне было так жаль ее красивое лицо, поэтому я старалась шить осторожно. Шрамы потом можно будет попытаться убрать магией. Но это стоит очень дорого. Сейчас главное – спасти ей жизнь!

В коридоре замаячила диспетчер.

– Я уже иду! Еще чуть-чуть… – надрывно крикнула я, но услышала одно слово.

– Все, – произнесла Лита, опустив глаза.

Повисла тишина. Мы не успели. Пациент умер так и не дождавшись помощи.

– Не успела, – прошептала я, чувствуя, как отчаяние накатывает волной.

В этом слове пряталось столько боли.

– И к кому я не успела? – спросила я, сглатывая и накладывая на лицо пациентки маску с исцеляющей пропиткой.

– Я не стану вам говорить! Вы снова расстроитесь и будете плакать! – произнесла Аэлита.

Но ее ответ сказал куда больше, чем я бы хотела знать.

Глава 11

К ребенку. Я не успела к ребенку.

– Я вам ничего не говорила! – заметила Аэлита.

Нет, ну надо же…

Я устало подняла глаза вверх, где среди лепнины потолка были навешаны яркие кристаллы,

дающие много-много белого света.

– Почему? – спросила я, зная, что не услышу ответ.

“Почему все так?”, – мысленно допрашивала я высшие силы. Мне не хватило буквально десяти минут. Десять минут! О, боги! Мне было так обидно… На глаза выступили слезы.

– Можете везти в палату. Следите, чтобы на не трогала лицо и не снимала маску. И дайте ей обезболивающее зелье, как только она придет в себя, – выдохнула я, украдкой вытирая слезы.

Мне было так тяжело, что я чувствовала, словно не могу нести на своих плечах груз этого мира.

– Вы бы хоть поели! – произнесла Аэлита. – Вам там приготовили еду!

– Потом! – отмахнулась я.

– Никаких потом! – заметила Аэлита, стоя на пороге. – А потом вы упадете в обморок! Так что ешьте!

– Я сказала, что потом! Значит, потом! – отмахнулась я, понимая, что она права. Но я не чувствовала голода. Только отчаяние и боль. Боль от того, что не могу разорваться на две части, чтобы быть и там и тут одновременно.

У меня на глазах навернулись слезы. Слезы от несправедливости. Я вышла направилась к дальнему окну коридора, оплакивая чьего-то малыша, к которому не успела.

Обычно я стояла здесь, когда мне нужно было успокоиться. Отсюда открывался невероятно красивый вид на сад. И это, пожалуй, единственное, что меня утешало.

Воспоминания, словно призрак, встали перед моими глазами. Я снова вспомнила первый день в этом мире.

– О, боги! Какой ужас! – визжал кто-то, а я увидела перед собой перевернутую старинную карету. Позолоченные колеса еще крутились в воздухе. Одна лошадь лежала на брусчатке, а вторая хрипела с пеной у рта, глядя на меня ошалелыми глазами.

– Карету понесло! Ужас какой! – слышались голоса, пока я морщилась и пыталась прийти в себя.

– Мисс, мадам, вы как? – слышала я голос, испуганно осматриваясь по сторонам. Надо мной склонилось несколько незнакомых мужчин в цилиндрах. Я сначала глазам своим не поверила. Вокруг набежала целая толпа зевак. Одеты они были странно. Такое чувство, словно все они сошли со страниц истории моды. Шляпки, длинные платья, мужские костюмы в стиле: “Мадам – мусье!”.

В голове все гудело, а я едва могла сфокусироваться на происходящем, как вдруг услышала истошный женский крик:

– Помогите! Мой сын! Он умирает!

Забыв обо всем на свете, я бросилась на крик. Ребенок лежал на руках у матери и истекал кровью. Я разорвала длинную юбку на повязки, останавливая кровотечение.

– Кто-нибудь! Лекаря! – кричала обезумевшая мать. – Сбегайте за лекарем!

Из разговоров я узнала, что карету понесло, и она врезалась в прохожих возле почты.

Я держала мальчика почти час, надеясь, что к нему придет помощь! Я так верила, так ждала.