Тревожит память былую рану
Шрифт:
– Не буду спрашивать, что у тебя было с Никой, – сказала она, спрятав за спину свои руки.
– Не спрашивай.
– Но спрошу, что у тебя было с ее матерью?
– Одинокая женщина желает познакомиться. Или просто желает... Так иногда бывает.
– И у вас было, – утвердительно сказала Лайма.
– Ты ревнуешь?
– Нет. Но если я вдруг узнаю, что ваш роман продолжается...
– Дело прошлое, и продолжения не будет... Ну а если вдруг, то что? – провокационно спросил Егор.
– Я ее убью, – как о чем-то само собой разумеющемся
– Но мы же договорились, никаких больше убийств, – нахмурился Егор.
– А это не убийство. Это месть оскорбленной женщины... – как будто спохватившись, сказала она. – А ты что, всерьез испугался?
– Нет, но...
– Где она сейчас? – хмуро спросила Лайма.
– Кто?
– Инга... Где сейчас эта сука?
Быстрым решительным шагом она вышла из комнаты. Егору ничего не оставалось, как последовать за ней.
Он нашел ее в трапезной, где лежали его личные вещи – телефон, документы, деньги, зажигалка. От одежды, в которой он ходил на дело, ничего уже не осталось. Лайма успела все сжечь в газовой топке.
Ей нужен был его телефон, она им и завладела. С ходу нашла в памяти номер Инги, быстро созвонилась с ней.
– Я тебе дам Егор! – возмущенно протянула она. – Забудь о нем. И мой тебе совет, вали в свою Чухломань! А позвонишь Егору, я устрою тебе Варфоломеевскую ночь...
Егор вырвал телефон у нее из рук, приложил его к уху.
– Инга, ты ее не слушай, тебе ничего не грозит...
– Где Ника? – забилась в истерике женщина.
– Она тебе не звонила?
– Нет... Она с тобой?
– Нет. Но из притона она сбежала...
– Из какого притона? От этой суки?.. Ты с ней, с этой дрянью? Я знала, что с тобой нечисто! Будь ты проклят!
Инга бросила трубку, а перезванивать Егор ей не стал. Да и не смог бы, потому что Лайма вырвала у него телефон, вышла с ним в купальню и выбросила его в бассейн.
– Ну, и зачем ты это сделала? – Парень казался внешне спокойным, но ледяной взгляд, каким он посмотрел на девушку, выдавал его внутреннее состояние.
– Затем, что я ревную! – в смятении, но все же с вызовом заявила Лайма. – И буду ревновать! И к ней! И к Нике! И ко всем!..
– Твое право. Но кто разрешил тебе брать мой телефон? – Он продолжал сверлить собеседницу взглядом.
– А что, нельзя? – подавленно, но все же из последних сил стараясь казаться самоуверенной, спросила девушка.
– Нельзя!
– Мне нравится, когда ты такой строгий! – смущенно и в то же время восхищенно улыбнулась Лайма.
– А мне нравится, когда ты ниже травы и тише воды.
– Э-э, мне тоже это нравится... если с тобой... Ты же не уйдешь к этой?
– Нет.
– А к Нике?
– Я не хочу об этом говорить.
– А думать о ней ты хочешь?
– Мы должны ее найти. И вернуть матери.
– Матери вернем, – кивнула девушка. – А тебе – нет!
Егор промолчал. Он еще точно не мог ответить, кто ему дороже: Лайма или Ника. Хотя и чувствовал, что чаша весов склоняется в сторону первой... Но сказать
Глава 25
Женя пыхтел как паровоз. Кровать скрипит, трясется... Вероника закрыла глаза и представила, что едет в поезде под Егором... Как же она ненавидела этого безродного подонка! Вцепиться бы ему в глаза и вырвать их!.. И все же лучше с Егором, чем с этим боксером...
Женя взвыл паровозным гудком... Ну, вот и очередная станция. Приехали... А вечером снова в путь. Увы, но Женя ненасытен, как паровозная топка. Одно счастье, у него есть белый кокс.
– Уфф! – Обессиленно повалился парень на спину.
– Полегчало? – насмешливо спросила Вероника.
– Не то слово... Ты знаешь, у меня никогда еще не было такой девушки, как ты...
– Какой такой? – вяло спросила она.
– Ну, красивой... Я же говорил...
– Зачем же тогда говоришь, если говорил...
– А тебе не приятно это слушать?
– Ну, приятно...
– Еще я тебя люблю.
– Это понятно. Этим мы сейчас и занимались...
– Ну, ты и дура! – возмутился Женя.
– Что, шуток не понимаешь?
– С любовью не шутят, – сказал он настолько серьезным тоном, что Вероника прыснула со смеху.
– Ты точно с головой не дружишь! – оскорбился парень.
– Да нет, просто вспомнилось, как меня с любовью мешали. Ну, с той, с которой не шутят...
– Я твоему Егору башку скручу! – обозленно пообещал Женя. – А Лайму в порошок...
– Как бы тебя самого не стерли.
Кто бы мог подумать, что грозный и похабный Самсон, которого приставил к ней мерзкий Альбинос, мог превратиться в милого и в чем-то даже романтичного Женю... Да, он обещал, что может избавить ее от групповых притязаний, но за это Вероника должна была расплатиться с ним ночью. А он спас ее до того, как эта ночь наступила. Отвадил толпу похабников, посадил в машину и увез далеко за Москву, где и спрятал от проклятого Альбиноса. И теперь она принадлежала только ему одному – во всяком случае, в этом он старался ее убедить. Да она, в общем-то, и не против. Лучше с одним, чем с толпой...
– Не найдут! – мотнул головой парень.
– Ну а вдруг?
Третий день они скрывались в каком-то поселке, в доме одного знакомого Жени, который, кстати сказать, о делах Самсона ни сном ни духом.
Дом из силикатного кирпича и с шиферной крышей белой вороной стоял посреди новомодных коттеджей. Ни ограды здесь, ни деревьев, двор порос густой травой. Полы голые, стены без штукатурки, из мебели только старая железная кровать с ветхим матрацем. Электричества нет, за водой нужно ходить далеко к колодцу, о прочих удобствах и говорить нечего. Одно хорошо, хозяин этого долгостроя давно уже забыл сюда дорогу. И Альбинос не ищет здесь беглецов...