Тревожная командировка
Шрифт:
Я не мог уснуть. Темнота и тишина действовали довольно угнетающе. На секунду я даже позавидовал девушкам, что посапывали сейчас на диване. Может тоже выпить таблетку и уснуть до утра. Нет. В незнакомом месте, думаю это просто опасно. И даже не из-за тех, которые преследуют нас, а из-за местных.
Время было уже около двух ночи, когда я услышал бренчание гитары и пьяные голоса. Шла компания. Мне так захотелось, чтобы она прошла мимо. И да, мне повезло. Голоса стали удаляться. Но раздался девичий голос, и я замер. — Ребята, калитка открыта у старухи. Там есть кто-то?
Все.
Толпа стояла у калитки и не решалась войти. Они громко переговаривались и подбадривали друг друга. Я же тихонько пробирался к выходу. Все это я проделывал при свете луны.
Когда я стал открывать двери, они страшно заскрипели, даже самому стало жутко. Разговоры прекратились. Видимо не соврал мужичок, нехорошая слава шла про этот домик.
Тишина стояла с минуту. Потом снова начался разговор. Я продолжил двигаться в сторону сенок. И тут во сне что-то забормотала Мила. Да так громко, что на улице точно было слышно. Снова тишина. И голос, — стойте здесь! Я сейчас за ружьем сбегаю. Всех привидений оттуда выгоним!
Я понял, парень убежал за ружьем. Что мне сейчас делать? Если я выйду, то они точно подумают привидение, и тогда мне крышка.
Пока я так размышлял. Голоса стали тише, и я еле разобрал.
— Ну его на хрен этот дом! Пойдем лучше к речке, — сказал какой-то парень.
— А Славик? Придет, а здесь никого…
— Да не придет он. Доберется до браги, и забудет про нас.
Снова забормотала Мила, и тут словно отвечая ей, застонала во сне Тома. И эти женские голоса показались мне настолько ужасными, что я чуть не выскочил из дома к ребятам. А что они почувствовали, когда услышали эти женские непонятные звуки…
— Все, все… вы, как хотите. Я туда не пойду ни за что. — испуганный девичий голос подстегнул всех. Тихо, очень тихо, так что я еле различал их шаги, они двинулись вдоль дома.
Я старался тихонько выйти и посмотреть на них и в темноте наткнулся на гвоздь рукой. Я еле сдержал ругательство, но вот свое шипение сдержать не удалось. Когда я снова направил свой слух на улицу, то услышал топот убегающей молодежи.
Я вышел к калитке, закрыл ее и вернулся к дому. Все время я оглядывался по сторонам. Когда вошел в дом, то сразу закрылся на крючок. Ну как тут спать. Все время чудится, что кто-то ходит вдоль дома. Потом на чердаке послышалось шуршание. Ну это понятно, что мыши, но от этого не легче. Уснуть удалось только к утру.
Утро началось с того, что Мила разбудила меня, — пить хочу! Я показал на стол, где стояли бутылки с водой. Она подошла и стала искать стакан. Он стоял на подоконнике. Она уронила его на пол, он разбился. Я внимательнее посмотрел на Милу и увидел, что глаза у нее были мутные, будто с глубокого похмелья. Но мы вчера не пили.
Она отошла от окна, села на диван и стала смотреть в одну точку. Я все еще ничего не понимал. Проснулась Тома. Она ушла на улицу. В окна заглядывало солнце, и обещало, что день будет жаркий.
Я открыл рюкзак, и тут меня озарило. Я вчера дал Миле не ту таблетку. Я ей дал таблетку, которая предназначалась для Томы. И Мила сейчас находилась в состоянии, можно сказать невменяемом. Я
На лавочке была Тома, смотрела на муравьев, которые бежали строчкой по доскам забора. Я сел рядом.
— Тебе придется приготовить завтрак, — я коснулся плеча Томы.
— Хорошо, — отозвалась девушка.
Я же смотрел на Тому, и волосы ее на солнце светились. Ее тонкий профиль напоминал мне старинные картины, которые я видел в музеях. Она обернулась и посмотрела на меня. Снова мне вспомнилась школа, первая любовь, когда взгляды девушки просто воспламеняли внутри энергию, и она поднималось по телу и захватывала голову.
Тома склонила голову и улыбнулась, — ну я пойду? Я кивнул и следил за ее фигурой, пока она поднималась на крыльцо. Она женщина, молодая женщина. Мне показалось, что движения ее были настолько грациозными, настолько естественными, что мне подумалось, — вот она. Вот женщина, которая для меня.
Я почувствовал голод и заторопился в дом. За столом сидела Мила, а Тома наливала из бутылки воду в стакан. Очарование пропало. Как быстро кончается сказка. Я сел за стол и начал завтракать.
Рядом со мной стоял рюкзак, и когда Тома попросила таблетку от головы, я раскрыл его и начал доставать. На улице послышались голоса. Я быстро подал таблетку Томе и заторопился на улицу. С собой прихватил крепкую палку, которую заготовил утром.
Я выглянул из сенок и увидел, как по улице шла толпа молодежи и возглавлял ее тот мужичок. Вернее, не возглавлял, а его тащил за шиворот здоровый парень. Они подошли к калитке, и мужичок начал креститься. Парень открыл калитку и втолкнул туда мужичка.
Я вышел на крыльцо. Мужичок увидел меня и затыкал в меня пальцем, — вот, вот. Я же говорил. А с ним еще две девки. Вот их вчера и высадил автобус. А они сказали, что заблудились.
Толпа вошла во двор и стала разглядывать меня.
— Здравствуйте, — сказал я, — мужчина правильно говорит. Мы случайно вышли здесь. Он нам и помог. Подсказал, что здесь мы можем переночевать. А сегодня мы с первым автобусом уедем. Я старался говорить кратко, по существу.
Из толпы послышался девичий крик, — ага! Вот вам и привидения! А еще все выделывались — я сейчас зайду и вытащу это привидение! И девчонка захохотала. Ее подруги подхватили, и через пару секунд хохотали все, ну и я в том числе.
На крыльцо вышла Мила, она все еще была в том состоянии после таблетки. И выражение лица у нее было, как у пятилетней девочки. Она глупо посмотрела на всех и поздоровалась, — здравствуйте. Толпа замолчала, только мужик сказал, — вот и девка ненормальная, я же говорил!
Мила детскими глазами смотрела на всех и улыбалась.
— Мы ее сопровождаем. Она сбежала из психлечебницы. Нам сообщили, где она, мы приехали, забрали. Вот сейчас везем домой обратно. У нас и направление есть, если нужно я покажу.
Здоровый парень хотел подойти, но вперед пошла Мила, и подойдя к нему, сказала, — у тебя рубашка клетчатая. У папы такая же. Парень посмотрел ей в глаза и отступил. Сзади бормотал мужичок, — такая красивая и все. И почему такое случается. И не лечится наверно.