Тревожная командировка
Шрифт:
Я понял кто эти похитители-шантажисты. Это были все те же мужики-алкаши. Я достал двести рублей, свернул их и положил их в бумагу. Потом запаковал все это, и отдал Вере. Та пошла к колодцу. Сказать, что я был спокоен, нет я не был спокоен. Я был очень зол.
Вера положила сверток с задней стороны колодца. А я занял наблюдательный пункт неподалеку. Через десять минут подбежал парнишка в кепке, схватил сверток и убежал. Я поспешил в том же направлении. Я догадывался, где они могут быть. Конечно, у речки. В том месте, где меня ели муравьи. Я направился туда. Навстречу
Я, конечно, обшарил все, но ничего не нашел. Тогда я снова приготовился забраться в свое место, и ждал только мужиков, которые должны прийти за деньгами. Скоро послышался разговор. Хотя мужики и были напуганы, но место это выбрали из-за того, что они очень хорошо его знали. Я поспешил в свое укрытие.
— А я тебе что говорил. Все срастется. А куда бы она делась? Но, знаешь, а девка-то странная какая-то, — слышался бас мужичка. Они подошли и притихли. Слышно было только течение реки, да где-то далеко на том берегу кричала время от времени какая-то птица.
— Ладно. Деньги надо доставать, — сказал бас. Я обалдел. Ко мне в кусты полезла большая туша. Из-за того, что не ожидал такого, я отреагировал так, что потом сильно удивлялся.
Передо мной появилась большая голова, мужик полз на карачках. И когда он поднял глаза на меня, я сказал тихонько, — привет. Его глаза округлились, рот открылся, и он закричал тонким, бабьим голосом. Он пытался вылезти обратно, но видимо ноги его запутались, и он пробуксовывал на месте.
Из-за него я не мог вылезти из кустов, и поэтому подталкивал его руками в голову. Не знаю, что ему чудилось, но орал он громко. Наконец он выбрался из кустов, поднялся и не останавливаясь, побежал обратно по тропинке. Оставшийся мужичок не мог убежать за ним, потому что где-то тут его ждали деньги. Это было мне на руку. Я выбрался вслед за большим мужиком и наткнулся на маленького. Его я схватил, выкрутил руку за спину, и положил мордой на землю. Тот зашипел, — больно же, сволочь, отпусти!
Я немного ослабил давление, вывернул вторую руку за спину, предварительно ударив по голове ладонью. Он перестал трепыхаться и замер. Я достал из кармана веревку и начал его связывать. Я, конечно, сделал несколько ошибок, пару-тройку лишних перехватов, но все равно связал его так, что он не мог пошевелить ни пальцем, ни ухом. Я думаю, что даже моргать ему было больно.
— Итак, начнем! Где девушка, которую вы похитили? Второй вопрос, где деньги, двести рублей? — я старался придать своему голосу устрашающие нотки.
При втором вопросе мужик кинул быстрый взгляд на кусты, как раз в то место откуда мы вылезли вместе с его товарищем. Я взял тряпку, засунул в рот этому деятелю, он, конечно, сопротивлялся, но за ушами есть точки, которые заставляют открыть рот.
Затем я полез в кусты. Я начал обшаривать то место, где я сидел в засаде. И буквально сразу нашел сверток. Конечно, все деньги были там.
— Хорошо, молодец. Второй вопрос мы решили. Давай решать первый —
Мужичок что-то замычал. Я выдернул кляп и услышал, — хрен тебе, а не девушка. Не знаю я ничего!
— Времени у меня немного, поэтому я начну действовать, — сказал я. Снова заткнул ему рот, откатил в сторону, и положил так, чтобы он видел, что я делаю.
— Твой друг сюда сегодня не придет, не надейся. Он сейчас забился в укрытие так, что скорее всего даже ты его не найдешь. Поэтому мы с тобой спокойно побеседуем.
Да! Вот еще! Кляп я тебе заткну посильнее, мне не нравится, когда сильно кричат. Мне это на самом деле не нравится.
Мужичок лежал на боку, связанные вместе руки были притянуты к связанным вместе ногам, и конец веревки, петлей был на шее. И поэтому любое движение причиняло сильную боль.
Я выстругивал небольшие колышки из веток. И продолжал разговор, — вот ты не помнишь, а может и не знаешь, о том, что жгут на раненую конечность можно накладывать только на полчаса в летнее время. Если дольше, то наступает омертвление тканей и очень возможна ампутация. А если не снимать жгут дольше, то и смерть. У тебя перетянуты и руки и ноги, и скоро ты не сможешь их чувствовать. Тогда и начнется омертвление.
Я немного слукавил, но время того требовало. Мужичок, когда услышал все это, сначала замер, до этого он немного шевелился, видимо переваривал услышанное. А может слушал свои ощущения. И вдруг он задергался так, что я подумал, а ведь может скатиться в речку. К тому же начал мычать.
Я подошел к нему, посмотрел на выпученные глаза, и спросил, — ну что? Расскажешь все? Мужичок замычал и заморгал глазами.
Я аккуратно вытащил кляп, — ну говори! Мужичок начал хрипеть, — развяжи, развяжи, а то ног и рук уже не чувствую.
— Давай сначала по делу.
— Да я тебя туда отведу! Развяжи только!
Я снял петлю с шеи, развязал ноги и посадил его на землю.
— А руки?
— Руки потом.
— Да я ничего не чувствую, — жалобно говорил мужичок. Его бас превратился, удивительное дело, в тенора.
Я развязал руки, а веревку привязал к одной ноге, к лодыжке, на случай если вздумает бежать. Конечно, предварительно я отнял у него перочинный нож.
Мужичок растирал руки ноги и стонал при этом.
— Деньги-то может сейчас дашь, — спросил мужичок.
— Не понял, какие деньги?
— Ну ты ведь обещал…
— Давай так. Заберу девушку, потом рассчитаюсь с тобой.
Мужичок немного успокоился и поднялся с земли. Мы двинулись по тропинке.
На деревню уже опустились сумерки. Я надеялся, что веревки не будет видно, если кто-то встретится. Так мы прошли половину деревни, когда мужичок повернул направо к небольшому старому дому с заколоченными окнами. Он стал пролезать через дыру в заборе, я за ним. Мы подошли к дому, поднялись на небольшое крыльцо, мужичок снял просто так висящий замок и открыл двери. Послышалось мычание.