Тревожные дни Конго

Кукаркин Евгений

Я оборачиваюсь к сестре Берте. Та отрицательно мотает головой.

– Как же нам теперь выбраться от сюда? Муни, нельзя попросить местные племена, чтобы они помогли нам. Дали быков или носильщиков, чтобы вынести раненых и имущество.

– Я боюсь, господин, что мы попали в весьма затруднительное положение. Кто сюда попал, от сюда не выйдет... Я предупреждал...

– Ты что-нибудь слышал об этой миссии?

– Нет. Я сам учился в миссии, но об этой не знал. Когда въезжали сюда, я на воротах сразу прочел опасность... Вам, белым ее не видно, а Муни разглядел...

Смотрите, смотрите.

Муни выбрасывает руку вперед. Я и сам вижу, как метрах в ста, лейтенант Харли вдруг споткнулся и в его шее застряла темная полоска стрелы. Он рухнул на дорогу.

– Ах, сволочи...

Я выпрыгнул в окно и побежал к нему.

– Док, там опасно. Не ходите туда, док, - слышу отчаянные вопли сестры Берты.

Добежал до тела лейтенанта и склонившись над ним увидел, что он мертв. Я поднимаю голову. Между домами стоят три полураздетых негра с луками, направленными на меня. Несколько монахов, как мумии стоят у домов, засунув руки в рукава своих балахонов, бесстрастно наблюдают за событиями. Недалеко, у машины, на земле вздрагивает в последних судорогах еще один солдат из армии лейтенанта со стрелой в груди... Вдруг меня заслоняет, подбежавший Муни, он что на своем языке орет неграм, после этого поворачивается ко мне и распахивает рубашку. В его руке мой камень на ремешке. Он трясет им, показывая дикарям с луками. И тут происходит чудо. Негры опустили луки и, склонив головы, стали пятится и исчезли в кустах совсем.

– Господин, они же могли вас убить.

– Монахи, сволочи, заодно с ними. Я видел, Муни, как они купались в крови наших раненых, а трупы унесли эти дикари.

– Тише, господин. Не надо так громко.

Около меня появилось несколько человек из нашего госпиталя. Рядом оказался толстый доктор Саймон. На его щеке длинный пластырь.

– Доктор, вы в порядке?
– спрашивает он меня.

– В порядке.

– Мы попали в плен. Вы знаете, что у нас машины переломали.

– Знаю.

– Что же делать дальше?

– Надо уходить от сюда.

– Это невозможно. Вон в том сарае за домиком, - он показывает на одно из строений миссии, - несколько убитых солдат, что ехали с нами. Их сегодня утром, лейтенант отправил по дороге, провести разведку. Живые принесли мертвых. Я сам проверил, все побиты стрелами и копьями. Миссию окружили эти дикари и стреляют в каждого, кто хочет вырваться от сюда.

– Я хочу поговорить со старшим из этой миссии.

Наше окружение пробивают два монаха с носилками. Они деловито ставят носилки на землю, поднимают тело Харли и бросают на них. Потом так же молча уносят.

Стучу в дверь большого дома. Открывает монах, все так же закрытым капьюшеном лицом и ни говоря ни слова, ведет в зал. Это помещение для проведения службы. Старые сколоченные скамейки равномерно распределены справа и слева от большого прохода. В конце зала на кресте распятый поникший бог, обагренный кровью тернового венца. Монах доходит до этой недвижимой куклы и сворачивает на лево. Я за ним. Это тесная комнатка, по центру стол, за ним неподвижная фигура с тонзой на голове.

Монах кланяется ей и тут же, пятясь задом, удаляется. Теперь я смог разглядеть главу миссии. Это старик с сумасшедшим сверкающим взглядом. У него горбатый нос, суженные скулы и маленький рот.

– Здравствуй, сын мой, - начал старик.

– Здравствуйте, святой отец.

– Я тебя не благословляю, потому что знаю, что ты не крещеный.

– Да. Это так. В моей стране атеизм основа государственной политики.

– И что же это за страна?

– Это Россия.

Старец понимающе кивнул головой.

– Вы коммунист?

– Нет. Я прислан сюда в Конго, от международной организации здравоохранения, для лечения местного населения. Я врач- хирург. В настоящее время являюсь главным врачом госпиталя.

– Как вы получили амулет?

– Вот этот?
– я дотронулся до груди.
– Однажды ночью, меня выкрали из госпиталя повстанцы для лечения одного вождя. Ни шаманы, ни искусство местных врачевателей не помогли ему. Он умирал. Я сделал ему операцию, почти без инструментов и сейчас похоже он жив и воюет с правительством Конго. За это мне тогда вручили этот черный камень.

Старец опять кивнул.

– Ваша девушка тоже прислана международной организацией.

– Да, она врач. Перед отъездом ее укусила змея мамбо...

– Мамбо? Вы не ошиблись? Мамбо? Она должна была умереть...

– Не ошибся. Я понимаю ваше недоумение, но именно мамбо, сам видел... Я ее вылечить не мог и тогда пригласил шамана соседнего селения, он сумел спасти ей жизнь.

– Так. Что вас привело ко мне?

– Происходят непонятные вещи. Этой ночью кто то разбил двигатели машин, у нашей охраны украли оружие, а потом черные туземцы убили офицера и несколько солдат. Пропало пятеро раненых, причем выздоравливающих..., исчезли двое белых людей. Мне с госпиталем приказано явиться в Киншасу и я сейчас в затруднении, как это сделать...

– Понятно. К сожалению могу вам сообщить, что в данной ситуации помочь не могу. Местное радио уже разнесло весть по джунглям, что вы сторонники кровавого режима правительства и ваши солдаты участвовали в резне мирного населения. Вас в наказание, блокировали здесь в миссии.

– Что за местное радио?

– Вы разве не знаете, сын мой, что все известия распространяются в джунглях с быстротой молнии с помощью барабанов...

– Простите, отец, мы сами находились под дулом автоматов и вынуждены были сорваться с места и поехать в это путешествие... Никто из персонала не виноват в убийствах людей...

– Я ничем не могу помочь, даже гарантировать, что туземцы не расправятся со всеми вами. Мне передали, что среди отбитого имущества госпиталя нашли мешки со скальпами и ушами. Для местных племен, это повод для кровавой мести. Хотя... ваша то жизнь будет в безопасности. Уже все джунгли узнают, что здесь находится представитель богини подземного царства Аше.

– Вы про это?
– я ткнул руку в грудь.

– Да. Хоть мы им и несем им слово божье, но свои боги у дикарей более почитаемы.