Тревожный месяц май
Шрифт:
Пришлось Барбосу выложить все, что знал. Знал он, увы, не так много, как надеялся Осипов. Но и не так мало.
Барбос выследил ребят, установил, что они ведут какой-то подкоп. Скорее всего, в подвалы бывшего комбината. А трофеев там, как всем известно, полно. Барбос тайно включился в работу. Рыли несколько дней, целую неделю, наверное. Потом Барбосу поднадоело это, решил подождать, пока они своими силами доберутся до трофеев. А тогда и он тут как тут: добыча пополам или…
В общем, запустил
– Почему только на следующий день?
– Занят был. В школу ходил.
– Рассказывай. Все!
Барбос выбрался на берег через сутки. Полез. Сначала почти во весь рост, потом ползком; дальше нору проделывали, экономили силы.
– Да вы же знаете, какой там ход!
– Знаю.
Барбос пополз и добрался до тупика.
– До старого тупика?
– подчеркивая слово «старого», переспросил Осипов.
– Вот этого не знаю, товарищ старший лейтенант. Но дальше - стоп. Ни тпру ни ну!
Барбос полежал несколько минут, прислушался, пошарил инструмент.
– Они лопату и совок там оставляли, не уносили домой.
Инструмента не было, и Барбос попятился назад: развернуться в норе невозможно. Тут сверху и посыпалось!
– Я, конечно, не очень чтоб напугался, но рванул.
– И даже там, где в рост можно было, задом полз…
– Ваша правда, товарищ старший лейтенант, - обреченно признал Барбос.
– Но насчет кладоискателей - тут я вот на столько не виноват. Тут вы мне…
– Да ничего я тебе!
– Осипов махнул рукой, и лицо его выразило такое огорчение, что Барбос проникся сочувствием.
– Но я все-таки считаю: они там!
– Там?
– с надеждой переспросил Осипов.
– Там.
– Считаешь?
– Провалиться мне на этом месте!
Тут они оба вспомнили о хлебе.
– Пошли!
– решительно сказал Осипов и ринулся через ступеньку на пятый этаж.
Мать Крахмалова и опомниться не успела.
– Извините, но он мне вот так нужен! В деле одном помочь!
– Я быстро, мать! Помогу - и домой!
Сунули авоську с хлебом и помчались вниз.
Когда мать пришла в себя, на первом этаже хлопнула дверь подъезда.
Саперы Январева прошли под землей двадцать три метра за час двадцать минут. Но добыли из-под земли только совок и лопату. Что это значило - думай как хочешь. Мнения разошлись.
Январев считал: ребята убедились в безнадежности своей затеи и отступились. Осипов настаивал продолжать
– А если они не отступились?
– А совок и лопата? Не руками же они землю рыли!
– возражал Январев.
– Они пробились до свободного участка, оставили инструмент и пошли налегке.
– От места, где нашли инструмент, мы отрыли еще семь метров. Сплошной грунт с кирпичом вперемешку.
– Но обвалиться могло и потом!
– настаивал на своей версии Осипов.
– Филимонов!
– приказал Январев.
– Сбегай наверх, проверь, нет ли осадки грунта над тоннелем. Направление - северо-восток.
Осипов не доверил Филимонову ответственную задачу, пошел следом. И Январев не выдержал. Но и трое они ничего подозрительного не обнаружили. Никаких провалов, трещин, свежих впадин.
– Дерн здесь толстый, крепкий, верхняя корочка могла и не нарушиться, - уже слабо возразил Осипов, а Январев считал разговор оконченным.
– Ищи их в другом месте.
– В каком?
Январев пожал плечами.
– Думаешь, я знаю, где в земле добро необезвреженное лежит? Ищем - находим.
На эти слова Осипову возразить было нечего.
– По местам, - скомандовал Январев, и солдаты забросили в кузов машины шанцевый инструмент.
Осипов взял лопату и направился в подземелье.
– Напрасно, - в последний раз попытался отговорить Январев.
– И учти: через три-четыре часа будем взрывать. Из этой зоны всех выгоним. Тем более из тоннеля. Наверняка завалится, хотя взрывать будем ювелирно.
Осипов ничего не ответил и исчез под землей.
– Вот характер!
– в сердцах воскликнул Январев.
– Филимонов! Лопату, кирку - и помогать старшему лейтенанту!
Филимонов целиком и полностью разделял мнение своего командира и лезть под хлипкую землю радости не выказал, но солдат есть солдат: приказано - выполняй.
– Есть, товарищ старший лейтенант!
– Фонарь аккумуляторный захвати, - посоветовал Январев.
Ощущение было такое, будто вывалялись в болоте. Они давно разделись до пояса; по голой спине, груди, животу сползала на грязные брюки вязкая жижа - земля, замешанная на поте.
– Перекурить бы, - попросил Филимонов.
– Сейчас, дорогой.
– Осипов вонзил кирку в плотную массу завала и с трудом выдернул ее обратно. Силы были на исходе. Аккумулятор и тот выдохся.
– Без света останемся, - вяло предупредил Филимонов.
– Сейчас… дорогой…
Они еще поработали, но вскоре Филимонов затревожился:
– Мокрость появилась!
Кирка выдергивалась из грунта с подозрительным чмоканьем, и под коленями елозно стало.
«В подвалах - вода», - напомнил сирели Армен.
– Конец, - сказал Осипов.