Тревожный звон славы
Шрифт:
— О-о! — Он не нашёлся что ответить. Перстень с печаткой был подарен ему Воронцовой. Но ожила давняя манера производить впечатление на сестру. — Да, — сказал он и вздохнул. — Да! — Он вскинул голову, глядя в пространство.
А она заговорила о том, что все последние годы её волновало:
— Ведь я чуть не вышла замуж!
— Вот как?! — воскликнул он.
— То есть вышла бы, если бы опять не воспротивилась maman. Этот молодой человек — положительно совершенство: умён, имеет прекрасную душу, всеми любим и ценим — природа не отказала ему ни в чём...
Он уже знал развязку. Но Боже мой! Всё ещё повторялось то, что было и в Петербурге.
На глазах у Ольга показались слёзы.
— Этот Алексей Вульф, — сказала она весело, — aimable ct plein d’esprit [56] . И не глуп. И даже весьма привлекателен. — Пушкин посмотрел на сестру. Она покраснела. — Всё же он самонадеян, — тотчас возразила она. — Он моложе меня, а хочет быть моим наперсником!..
56
Любезный и остроумный (фр.).
Во двор въехала коляска. Лошади ржали; дога на псарне залаяли.
— Боже мой, это Рокотов, — сказала Ольга. — Меня нет. Я больна. Он недавно сватался, но я сама ему отказала.
...Этот богатый стехневский помещик был средних лет, с изрядным брюшком, в зелёном фраке и с пышно повязанным галстуком. Лицо его дышало добродушием, румяный рот приветливо всем улыбался.
— Драгоценная... — Он поцеловал у Надежды Осиповны руку. — Почтеннейший... — Он поцеловал у Сергея Львовича плечо. — Александр Сергеевич! — Он протянул руку.
— Вы изволите знать меня? — спросил Пушкин, пожимая руку.
— Ах, Боже мой, Александр Сергеевич, кто же не знает вас! — Неожиданно он и Пушкина поцеловал в плечо. — Однако же... — он обвёл зальце глазами, — я не всех вижу.
— У моей сестры мигрень, — сказал Пушкин. — Она лежит.
Рокотов вздохнул.
— Что ж... Однако же, Александр Сергеевич, дошло до меня, что новую коляску...
— Никита! — позвал Пушкин. Дядька остановился в дверях. — Вели карету выкатить из сарая во двор.
Однако исполнительный дядька на сей раз не торопился. Он вопросительно посмотрел на Сергея Львовича. Его барином был Сергей Львович. Тот кивнул головой.
Вышли из дома. Рокотов и его кучер осмотрели коляску.
— Хорошая вроде бы... Красивая вроде бы... — бормотал Рокотов.
— А только чеку, ваше благородь, надо б ковать, — вмешался его кучер.
— Как же, скажешь — ковать! — возразил михайловский кучер Пётр.
— Сколько же вы пожелаете-с? — спросил Рокотов.
Пушкин назвал цену, которую сам заплатил. Рокотов почесал в затылке.
— Подумаю-с, Александр Сергеевич. Сейчас, знаете, не при деньгах.
Вернулись в дом.
Рокотов огляделся, будто кого-то отыскивая, и снова вздохнул.
— Да-с... А слышали новость? — вдруг затараторил он. — Как же-с! Помещик Карамышев [57] , которого вы хорошо изволите знать, имел дочь от своей крестьянки и вот умер — как же, третьего дни, — не успев дать вольную и назначить приданое. И теперь конечно же наследники желают девушку продать. Pardonner та franchise [58] , в щекотливых делах нужна основательность. Как вы полагаете? Je tiens beaucoup h votre opinion [59] . — Произношение у него было ужасное. Пушкин и Сергей Львович насмешливо переглянулись.
57
Карамышев
58
Простите мою откровенность (фр.).
59
Я очень дорожу вашим мнением (фр.).
Надежда Осиповна всполошилась.
— Серж, — обратилась она к мужу, — не купить ли взамен Дуняшки, которую мы отдали в крестьянки?
Сергей Львович неопределённо пожал плечами.
— Какова цена...
— Впрочем, — сообразила Надежда Осиповна, — девушка воспитывалась в доме, поэтому конечно же ленива и избалованна. Нет!
— А знаете ли, что дочь Николая Ивановича Бухарова [60] тайно обвенчалась с штабс-ротмистром полка, расквартированного в уезде? Штабс-ротмистр сватался, получил отказ, уговорил бежать — и они обвенчались в Пскове. Je tiens beaucoup a votre opinion!
60
Бухаров Николай Иванович (1799—1862) — помещик с. Михалева, сосед Пушкиных по с. Михайловскому.
Рокотов уехал. Пушкин сел за рабочий стол. Ещё доносился звон колокольчика. Он принялся за свои «Записки».
Вскоре в доме поднялась суета. Тяжёлый дормез подогнали к крыльцу. В него грузили корзинки с бельём и платьем, подушки, сундуки и ларцы. Сергей Львович и Надежда Осиповна собирались к друзьям: к Ивану Никитичу Бухарову в Михалёво, к Григорию Павловичу Назимову в Преображенское, к Николаю Абрамовичу Яхонтову в Кампо.
— А мы с Лёвушкой в Тригорское, — сказал Пушкин сестре. — Пойдёшь с нами?
У Ольги был несчастный вид. Maman брала её с собой. Надежда Осиповна требовала, чтобы даже на близкие прогулки она испрашивала разрешение.
К вечеру Пушкин с братом дружно шагали верхней дорогой. Их сопровождали два ленивых разъевшихся дога из псарни. Сосновым бором спустились к Сороти и прибрежной тропой вышли к лугу вдоль озера. Это озеро Маленец было куда меньше озера Кучане, и берега здесь были другие, в камышах, и дно илистое. Здесь не купались. Зато луг, напоенный водой, густо зарос высокой травой и цвёл ковром голубоватых и розовых цветов. Сильно пахло водой, тиной, разнотравьем.
— Первое твоё дело в Петербурге, — наставлял Пушкин брата, — пойти к Никите Всеволожскому [61] .
Лёвушка усердно кивал головой. Этот юноша, которому шёл двадцатый год, внешностью и движениями — всем своим обликом — так напоминал Пушкина, что казалось, это один человек раздвоился.
— Я намерен издать собрание стихотворений! — Желание было давнее, ещё с лицейской поры. — Я составил тетрадку, напечатал билеты и раздал за наличные около сорока. Но, покидая Петербург впопыхах, расплатился с Никитой за карточные долга этой рукописью. Теперь ты, Лев, должен перекупить рукопись за тысячу рублей.
61
Всеволожский Никита Всеволодович (1799—1862) — актуариус Коллегии иностранных дел, позднее действительный статский советник, любитель театра и литературы, переводчик, приятель Пушкина.