Три ангела по вызову
Шрифт:
Кот еще раз фыркнул, присел прямо посреди дороги и несколько раз лениво лизнул правую заднюю лапу. Всем своим видом он демонстрировал крайнее высокомерие и презрение к суетливому и легкомысленному кокер-спаниелю.
Яша виновато потупился, вернулся к хозяйке и завертел хвостом, давая понять, что сделал все, что хотел, и теперь не возражает против возвращения домой.
Ирина рассмеялась и направилась к своему подъезду.
Их маршрут пролегал мимо синего «Ситроена».
Яша, казалось, уже совершенно забыл о неудачном столкновении с котом. Он снова пребывал
– Прекрати сейчас же! – прикрикнула на него Ирина. – Как тебе не стыдно! Ты же знаешь, что воспитанные собаки никогда так не поступают! А если тебя увидит хозяин этой машины – представляешь, как нам с тобой будет перед ним неудобно?
Тут она вспомнила, что синий автомобиль принадлежит покойному Цыплакову, а значит – его хозяин уже ничего не скажет по поводу Яшиного поведения.
Впрочем, это еще не повод для того, чтобы так поступать.
Она помрачнела и потянула кокера за поводок. Яша оглянулся на хозяйку с непониманием – на его взгляд, он не делал совершенно ничего предосудительного. Завершив свое дело, он пробежал вдоль «Ситроена» и, опустив морду, подобрал с земли возле передней дверцы какой-то маленький предмет.
– Яша, прекрати! – снова повысила голос хозяйка. – Что ты все время подбираешь разную дрянь? Ты ведешь себя не как взрослая воспитанная собака, а как маленький глупый щенок!
Яша смущенно потупился и положил свою находку к ногам хозяйки. Казалось, он хочет сказать ей – почему же дрянь, посмотри, какая замечательная игрушка!
Ирина пригляделась к Яшиной находке.
Это была маленькая фигурка из какого-то темно-зеленого материала.
Фигурка действительно была довольно необычная, и Ирина, достав из кармана бумажную салфетку, подняла ее с земли, чтобы как следует разглядеть.
Это была небольшая нефритовая статуэтка очень тонкой работы, представляющая собой сидящего на троне мужчину в пышном восточном одеянии. На голове у него была чалма, верхняя часть которой откололась. Внимательно приглядевшись, Ирина поняла, что в месте откола статуэтка была просверлена, видимо для того, чтобы повесить ее на металлическое кольцо.
И еще она поняла, что держит в руках не просто статуэтку, а шахматную фигуру, точнее – короля.
– Странно, – проговорила она вполголоса, еще не сформулировав окончательно мелькнувшую в голове мысль.
Ирина завернула нефритовую фигурку в салфетку, спрятала ее в карман и решительно направилась к своему подъезду, на этот раз не обращая внимания на Яшино молчаливое сопротивление.
Леонтий Хвощ проснулся в боевом и творческом настроении. Он вспомнил вчерашнюю блистательную победу над двумя хулиганами, и настроение поднялось еще на несколько градусов. Леонтий поднялся, напевая марш из оперы «Аида», но тут же одернул себя, сообразив, что это непатриотично, и переключился на «Прощание славянки».
Хотелось творить, творить и творить.
Окатившись холодной водой, Леонтий направился на кухню.
Собственно, это не была кухня в
Леонтий обитал на просторном, хорошо освещенном чердаке, часть которого была выделена под мастерскую, часть – под спальню и часть – под кухню.
Здесь его ожидало разочарование: холодильник и хлебный шкафчик зияли пустотой. То есть в холодильнике одиноко грустил кусок позеленевшего сыра, но он не представлял никакого интереса – ни как продукт питания, ни как материал для творчества.
А хотелось не только творить, но и есть.
Леонтий вздохнул, смахнул со стола хлебные крошки и высыпал их на подоконник. Здесь, как обычно, ворковали голуби: они знали, что у Леонтия всегда можно чем-нибудь поживиться.
Крути не крути, нужно было идти в магазин.
Леонтий знал в ближайших окрестностях несколько хороших булочных. В этих булочных художника тоже хорошо знали и очень уважали, как постоянного оптового покупателя. Кроме того, отдельные продавщицы питали к нему повышенный интерес, как к мужчине неженатому, самостоятельному и не очень сильно пьющему.
Увидев в дверях художника, продавщица Кристина поправила обесцвеченные волосы, сложила бордовые губы сердечком и пропела сладким голосом:
– Здрасте, Леонтий Кузьмич! За батончиками пришли? Что-то вас вчера не было видно!
– Процессом творческим был занят, не мог прерваться ни на миг! – нараспев продекламировал Леонтий, придирчиво осматривая содержимое полок.
Говорят, что настоящий скульптор, разглядывая бесформенную мраморную глыбу, уже видит в ней будущую статую. Так и Леонтий Хвощ, озирая полки с хлебобулочными изделиями, уже видел будущие художественные композиции. Иная буханка, казалось, уже таила в себе сходство с пресловутым луноходом, в слоеной булочке Леонтию виделись эротические мотивы, но вот этот кривоватый батон. .. в нем отчетливо просматривалось несомненное сходство с известным деятелем отечественной культуры!
– Вот этот дай батон, Кристина, отменно он, батон, хорош! – потребовал художник, ткнув толстым пальцем в плохо пропеченного уродца.
– Что вы, Леонтий Кузьмич, это же вообще какая-то некондиция! – попробовала отговорить его продавщица. – Лучше вы вот этот возьмите, свеженький…
– Не понимаешь ты в искусстве! – прервал ее Леонтий. – Подай мне то, что я велю!
– Где уж нам уж! – фыркнула обиженная Кристина. – Мы люди темные, в искусстве вашем не разбираемся, зато в хлебе кое-что понимаем! – И она швырнула бракованный батон на прилавок.
Выбрав еще несколько изделий для завтрака и для творческого процесса, Леонтий возвратился домой.
Он поставил на огонь ковшичек для кофе и проникновенным взглядом творца уставился на принесенный батон.
Да, нет никаких сомнений: из этого батона получится замечательный скульптурный портрет выдающегося человека! А если бы еще удалось связаться с ним и уговорить принять участие в очередном перформансе… то есть, попросту говоря, съесть собственное изображение – это может послужить началом замечательной традиции! Это может стать новым словом в искусстве!