Три банана, или Пётр на сказочной планете (с иллюстрациями)
Шрифт:
Билетёр, отдавая Петру самокат, удивлённо посмотрел на его лицо и проворчал себе под нос:
– А я с ним обращаюсь, как с магараджей.
– И, нахмурившись, поторопился прочь.
В Мяу
Торговец, у которого Пётр снова надевал красный комбинезон, подозрительно вертел головой. Но долго не произносил ни слова.
Только когда Пётр собрался уходить, он спросил:
– Вам больше ничего не надо?
Пётр внимательно осмотрел магазин. Наконец он заметил большую
– Что это такое?
– Я могу вам продать её за двадцать кисулинов, - улыбнулся торговец.
– Вы сможете её надеть, если захотите пойти на кошачий бал. А может быть, она ещё для чего-нибудь вам пригодится.
– Я покупаю её, - бросил Пётр на прилавок двадцать мелких монет из портфеля.
На улице Пётр наклонился над самокатом и прошептал ему:
Эй, самокат, довольно спать, В кошачий замок надо мчать!Самокат сразу поехал. Через миг они уже были за городом и катились по автостраде.
Вскоре на тёмном горизонте появился силуэт мрачного замка с зубцами, сторожевыми башнями, бойницами и, наверное, также с тюрьмой.
Петр остановился и надел кошачью голову. Потом поехал прямо к замку.
Подземный мост был переброшен через ров с водой, ворота раскрыты настежь. «Кошки, конечно, уверены в своих силах», - подумал Петр.
Он въехал через мост прямо во двор, даже не предполагая, что за ним наблюдает бдительная кошачья стража. Оставив самокат у ворот, он направился в замок.
Начальник стражи кот Мурек связался по телефону с начальником личной гвардии Кисули - Длинноусом.
Сразу прозвучали приказы. Кошки взялись за оружие.
Петр между тем, ни о чём не догадываясь, на ощупь пробирался по тёмному коридору к винтовой лестнице, на которую указывала фосфоресцирующая стрелка. Везде в замке господствовала абсолютная темнота. Спотыкаясь, он медленно поднимался по ступенькам. Здесь было душно и тихо - лишь откуда-то изнутри замка слышалось протяжное воинственное мяуканье.
Вдруг он чуть не налетел на фигуру, стоявшую во мраке лестницы.
– Простите, - извинился он.
– Мяу, - сказала фигура.
– Нельзя ли поосторожнее?
– Я вас не заметил, - объяснил Пётр. Фигура насторожилась:
– Мяу, вы хотите сказать, что не видите в темноте?
– Разве можно что-нибудь видеть в такой кромешной тьме?
– отрезал Пётр. Но этого он не должен был делать.
– Мяу!
– закричала фигура.
– Это пёс!
– Я не пёс, - защищался Пётр, но было уже поздно. В мгновение ока он был окружён котами-воинами, связан и отведён в комнату, где сидел вооружённый до зубов начальник гвардии Длинноус.
– Мяу, мяу, - рассудительно
– Ведь вы поймали кота.
– Он не видел в темноте, - взволнованно сообщил часовой, с которым Пётр столкнулся на лестнице.
– Странно, - удивился Длинноус. Он обратился к переодетому Петру.
– Чем вы можете это объяснить?
Мозг Петра заработал на полные обороты. Надо было срочно что-то придумать. Как объяснить кошкам, почему он явился в их замок в кошачьем обличье? Он начал:
– Мяу. И еще раз мяу. Не ожидал я такого приветствия от своих братьев котов. Мяу.
– Только не горячитесь, - успокаивал его Длинноус.
– Всё, безусловно, выяснится.
– Он кивнул страже, чтобы она удалилась, предложил Петру сесть и сказал: - Слушаю вас.
– Я не могу рассказывать в оковах, - помедлил Пётр.
Длинноус задумался. Потом почесал за ухом:
– Я не знаю, кто вы. Поэтому пока я не могу освободить вас от оков. Но как только вы удостоверите мне свою личность, я сам, своими лапами сниму с вас оковы.
Тогда Петр продолжал:
– Мяу. Я рыцарь Цап-Царапка. Как только я узнал из «Кошачьих вечерних новостей» о вашей героической борьбе, я сразу отправился к вам.
– Откуда вы, рыцарь Цап-Царапка? Пётр увидел, что начальник начинает ему верить. Поэтому он стал сочинять напропалую:
– Я с планеты Крыша. Мой отец рыцарь Мышелов погиб в борьбе с псами-разбойниками. Мой дед рыцарь Лапка был трижды награждён королевой кошек Мурмурой орденом Серебряного когтя за смелые налёты на собачьи будки. Я сказал себе, что и я должен прославиться в замке Мяу. Моя мать Киса отпустила меня с тяжёлым сердцем, потому что я её единственный сын. Но я пообещал ей, что вернусь целым и невредимым и что в сражениях исцарапаю морды по меньшей мере пятидесяти псам.
Длинноус начал на глазах таять, усы у него стали топорщиться от удовольствия. Но ещё одна мысль не выходила у него из головы:
– Почему же вы не видите в темноте, уважаемый рыцарь?
– Мяу, - жалобно промолвил Петр, - я не люблю об этом рассказывать. В раннем детстве, трёх месяцев от роду, я тяжело и мучительно заболел - насморком. Благодаря заботам моей матери Кисы меня с трудом удалось вырвать из когтей коварной болезни, но один недуг после неё всё же остался: я плохо вижу в темноте.
Длинноус взволнованно встал, снял с Петра оковы и промяукал:
– Простите, рыцарь Цап-Царапка, что мы вас задержали. Но осторожность - мать мудрости, как говорит старая кошачья поговорка. Мяу, теперь вы свободны, и, если согласитесь, я назначу вас своим адъютантом и представлю принцессе Кисуле.
Пётр наклонил кошачью голову в знак скромного согласия. Начальник обнял его и похлопал лапой по спине.
Принцесса Кисуля в короне и с белым шлейфом сидела на высоком троне, сложенном из круглых подушечек. Она милостиво кивнула Петру, которого привёл к ней Длинноус: