Три часа на выяснение истины
Шрифт:
— Дьявольщина! — нахмурился Ирвин. — Зачем мне все эти подробности? Что в них примечательного?
— В общем-то ничего, если не считать пустяка: с врачом Штольц расплачивался с глазу на глаз долларами, а потом в знак благодарности пригласил к себе на ужин, и тот за доллары продал ему вот такую штучку, — Кларк вынул из карманчика плавок желтый предмет, похожий на небольшой патрон. Ирвин осторожно взял его, подержал на ладони и вернул:
— Да, это, кажется, золото. Ну и что?
— Вернер Штольц сразу же по возвращении на родину пригласил русского
— Может, вы их не любите? Дальше!
— А дальше ничего. Он погостил в Западной Германии и уехал.
— Как? Уехал без следов?
— За кого вы меня принимаете, Ирвин? У меня есть несколько фотографий этого врача, я могу их вам показать. Снимки сделаны у Вернера Штольца и, разумеется, в ночном заведении, когда русский врач развлекался с милой девушкой.
— Фу, как примитивно, Вилли! На дворе конец века!
— Зато безотказно! Врач об этих снимках понятия не имеет, да их и не надо будет ему показывать.
— Почему вы так уверены в этом?
— Потому, что он чертовски жаден.
— Кларк, вы ушли далеко в сторону. Что может ваш врач знать о заводе?
— Нет, Ирвин, не ушел. И здесь же — у нас вторая зацепка. В этом году к одному из наших сотрудников, женатому на русской, в Данию приезжал некто Константин Белов, инженер-технолог, живет в том же городе, что и врач. Анализ стенограмм его болтовни еще раз подтвердил, что интересующее нас предприятие имеет прямое отношение к оборонной промышленности. И врача, и инженера Белова мы можем использовать на полную мощность. У одного брать золото, чтобы расплачиваться с некоторыми нашими постоянным информаторами в России, среди которых есть такие, которые не верят ни рублю, ни доллару, ни черту с дьяволом, а предпочитают металл. У второго — информацию о предприятии и его филиалах.
— Очень уж вы усложнили задачу, Кларк. Сначала врач, потом — инженер. Не проще ли сразу выйти на Белова и работать с ним?
— Ирвин, прямой выход на Белова возможен только через наше датское отделение. Это значит, и навар, и вся заслуга по приобретению информации будут чужими, нам достанутся в лучшем случае крохи. Кроме того, действуя через Вернера Штольца — врача — инженера, мы ничем не рискуем. Русские должны сами покупать и предавать друг друга.
— А если у вашего врача ничего не получится? Или Белов не захочет говорить?
— Ирвин, землякам легче договориться друг с другом. Дело еще в том, что Белов второй раз в Данию сможет попасть не скоро, через год, и в принципе его еще надо обрабатывать, а врач — почти готовый агент, он быстрее подберет ключи к земляку, который тоже любит деньги.
— Логика в этом есть, Кларк, но уж очень опосредованно вы предлагаете действовать.
— Зато у врача обширная клиентура. У нас будет самая объективная информация.
— Как мы сумеем ее получить?
— И это продумано. Врач пошлет письмо до востребования на любое почтовое отделение в Москве. Предположим на имя Разгуляева
— Еще одно звено?
— Нет, Ирвин, я в Московском метро нашел удостоверение на это имя.
— Забавно. Однако и врачу, и инженеру надо платить.
— С вашего разрешения — десять тысяч советских рублей. А Вернер Штольц пообещает открыть на имя врача счет в Гамбурге, в банке.
— Ну, что же, пробуйте. Но, если честно, не по душе мне эта многоступенчатость. В случае провала, Кларк, вам придется думать об отставке. Да и мне достанется.
— Ирвин, дорогой, я верю в Вернера Штольца, как в самого себя. Значит, вы даете «добро» на организацию встречи в Москве Вернера Штольца с врачом?
— У вас есть гарантии, что врач — не подсадка?
— Убежден на сто процентов. Я все-таки психолог по образованию, слушал его разговоры с Вернером и при этом смотрел на его фотографии. Нет, я не ошибаюсь. Режь палец — кровь не пойдет! Это в России есть такая поговорка. И еще. Я понимаю, что не золото здесь главное, но и не хочу упустить возможность прибрать источник к нашим рукам.
— А может, к своим, Кларк? — Ирвин усмехнулся и посмотрел на собеседника в упор. — Сколько вы берете себе из той суммы, какую выделяет вам фирма на подарки нашим московским друзьям, покупающим у нас оборудование?
Кларк покраснел, отчего белый ежик волос на голове стал еще светлее:
— Ирвин, разве так можно? Я честен и беден, как церковная крыса! Я беру ровно двадцать пять процентов и столько же отдаю вам.
— Ладно, не обижайтесь, я пошутил. Но, разрабатывая золотую жилу, Вилли, прошу вас, не забудьте про старину Ирвина Гроу. Я ведь моложе вас всего на два года. И мне тоже надо думать о будущем.
— Я понял, дорогой Ирвин, можете на меня положиться. Мы же не раз выручали друг друга. Ну что, будем купаться?
— Спасибо, не хочу. Вы сейчас пойдете в море, а я поеду к себе в отель. Кстати, сколько вам еще здесь отдыхать? Целых два дня? Вилли, мне их вполне хватило бы для хорошего знакомства с этой смазливой словачкой, которая, пока мы с вами беседовали, успела окунуться и теперь не сводит с нас глаз. Встречаемся через месяц в Праге. Желаю успеха!
— Спасибо, Ирвин. — Кларк резко поднялся и быстро пошел, потом побежал к морю. Отплыв метров пятьдесят, он лег на спину и увидел, что Ирвин Гроу, уже одетый в белые брюки и синюю рубашку, тяжело, по-слоновьи поднимается по каменным ступеням лестницы, выводящей к пляжному кафе.
Ну что ж, день начался не так уж плохо. Беседа, как любят писать журналисты, несмотря на опасения, прошла в дружественной и деловой обстановке. А теперь в самом деле почему бы не воспользоваться советом Ирвина и не приударить за словацкой журналисткой, которая знаками показала, что хочет курить, а сигарет с собой у нее нет.
Вилли Кларк помахал ей рукой, улыбнулся и с легким сердцем медленно поплыл к берегу.
«Начальникам управлений КГБ СССР по…….. краям и…….. областям.