Три Д'Артаньяна и мушкетер
Шрифт:
– Вот ходят слухи, которые всячески распространяются кем попало и временами обозначают что-то типа невразумительного. Ведь ...
Король откинулся на спинку и вяло махнул ногой. Но взяв себя в руки Людовик продолжил.
– В общем, - не унимался он, - недавно услышал я историю о графе Монтермини. Так он родился в Альпах среди снегов и водопадов. Но самое смешное в том, что однажды возвращался он в свое имение под Тулоном и заехал к своему приятелю послу. Дальше хуже, у посла была дочь и граф на ней женился. Но не прошло и трех месяцев как они снова встретились. И
– радостно воскликнул Людовик и посмотрел на слушателей.
Кардинал в это время жевал пирожное и чуть не поперхнулся. Ему сразу же представился строгий серый гранит рядом с холмиком. На граните золотыми буквами было выгравировано :
"Кардинал Ришелье. Почил в бозе от поперхнения".
От этого видения кардинал даже вздрогнул, потом, немного подумав, вздрогнул еще пару раз, пока не пришло долгожданное облегчение.
– Так вот, - так и не дождавшись ответа продолжил король, - он ему и говорит : "Не подскажите ли который час?" ...
– Без пятнадцати два, - машинально заметил Де Тревиль.
– Спасибо большое, - сказал король.
– Пожалуйста, тоже не маленькое, - скромно ответил Тревиль.
– Кстати, кардинал, - спохватился король, - расскажите нам о банкете, который Вы устраиваете на следующей неделе.
Ришелье радостно потер руки, словно какая-то мысль согрела вдруг его сердце.
– Сначала будет праздничный ужин, потом танцы, фейерверк, а затем неофициальная часть.
– А какие собственно танцы Вы предполагаете?
– уточнил король.
– Менуэт, мазурка и танец живота, - ответил Ришелье.
– А что будет входить в неофициальную часть?
– допытывался Людовик.
– А Вы как думаете?
– развязано переспросил кардинал.
Король густо покраснел.
– Вот именно, - согласился Ришелье.
– Кстати, - спохватился Людовик тринадцатый, - пойду поиграю с королевой в покер на раздевание.
Однако король отсутствовал на удивление недолго, так что Тревиль и кардинал не успели даже подраться, что с ними обыкновенно случалось как только их оставляли наедине. Людовик являл собой красноречивый образ и был похож на себя, как никто другой. Из одежды на нем остались панталоны и один чулок. На покрасневшем участке щеки отчетливо было заметно прикосновение ладони.
– Что, Ваше Величество, проигрались?
– язвительно спросил кардинал.
– Это я еще отыгрался, - серьезно ответил король и потребовал новое платье.
– Эта история напоминает мне случай с одним из моих мушкетеров, заметил Де Тревиль, - Его звали Де Кубертен. Однажды во время своего путешествия по Испании сел он играть в очко с каким-то местным грандом и для начала выиграл пятьдесят песет, потом само собой увлекся и проиграл под честное слово корону Габсбургов и клад в Южной Америке. Парень был честный малый и потому поехал в Австрию и потребовал полной капитуляции под тем предлогом, что он мол все продул. Там его не поняли и вышвырнули вон. Правда надо заметить что Куберетен успел немного порезвиться и спалил пару деревушек. Рассказывают, что он ходил с факелом и кричал: "А на хрена мне это - все равно придется отдавать".
– И что же?
– спросил кардинал.
– Кубертен победил за явным преимуществом, но оказалось что испанец успел оформить завещание, где недвусмысленно говорилось, что все долги переходят по наследству. Ничего не поделаешь пришлось драться с наследником. Так продолжалось года три, пока во всей тамошней округе не осталось более менее подходящих соперников. Воспользовавшись моментом крестьяне объявили республику, но по счастью как раз там случилась эпидемия холеры и монархия была спасена.
– А что случилось с Кубертеном?
– поинтересовался король, уже успевший переодеться, что явно пошло ему на пользу, так как Ла Шене успел натереть корону зубным порошком и она ослепительно сияла и переливалась перламутровым оттенком.
– Кубертен после этого отправился путешествовать по Европе. Последний раз его видели в Албании, говорят он ведет там оседлый образ жизни и уже почти стал коренным. Однако по другим источникам он, собирает там антиавстрийскую коалицию.
– И много он собрал?
– переспросил кардинал.
– Порядка десяти голов, двое из них крупного рогатого.
– Из этого можно сделать вывод, что не всегда ожидания соответствуют внутреннему мироощущению, - заметил кардинал.
– В самом деле, - согласился Людовик, - это все равно, что лезть на яблоню и сорваться у самой цели. А потом еще тем же яблоком получить по макушке.
– Лично меня это не удивляет, - вставил Де Тревиль, - на военной службе я много повидал и могу судить о жизни исходя из собственного опыта. Однажды штурмовали мы крепость во Фландрии, вдруг какое-то шальное ядро начисто снесло голову гвардейцу Ля Ломбу. А он вместо того, чтобы упасть и спокойно отдать концы, схватил знамя и первый пошел на приступ. И только после полной виктории, он пошел в лазарет и наш лекарь сделал ему кровопускание.
– И он выжил, - удивленно спросил кардинал.
– Да какое там, - махнул рукой Де Тревиль, - из нашего лазарета никто живым не уходит. Был у нас один герцог, так тот как-то зашел в лазарет, дескать чирей у него вскочил.
– И что же?
– поинтересовался король.
– Чирей вылечили без проблем, но герцога спасти не удалось.
– Как бы там ни было, - напыщенно сказал кардинал, но для меня ясно, что гвардеец Ля Ломб проявил выдержку и самообладание в трудную минуту.
Причем слово "гвардеец" кардинал выделил особо.
– Прежде всего он показал свое неуважение к воинским традициям, - не согласился с ним Де Тревиль, - если каждый боец начнет шляться без головы, либо тем паче без какого-нибудь другого атрибута воинской доблести, то это уже не армия получиться, а какой-то заштатный бордель. Кстати Ля Ломб был не вашим гвардейцем, а из роты Де Зессара.
Кардинал молча проглотил эту пилюлю и стал прощаться, якобы его ждут государственные дела. Но ему никто не поверил и безусловно сделали правильно, потому что кардинал был хитрой натурой и запросто мог наврать.