Три дня до смерти
Шрифт:
Он сидит на краю кровати, пристально глядя на меня.
— Расскажи мне об этом, Эви.
— О чём? — спрашиваю я, изображая тупость. Выиграть время, чтобы призвать слова. Он молчит, на этот раз не подыгрывая. Я сжимаю кружку обеими руками. Кожу обжигает.
И вот я рассказываю. Когда дохожу до части о смерти Джесси, Вайят скользит по кровати, пока не касается моей руки. Я не отодвигаюсь, а нахожу крошечное утешение в его прикосновениях, в его тепле. Он смахивает рукой мои слезы, предлагая то, что мне было нужно две ночи назад — безусловную любовь. Принятие трагедии и надежду. Я поставила
— Мне не сказали, — говорит он. — Начальство ничего не говорило о том, что Джесси обратили, просто выстрелили в спину.
— А как насчет полукровок? — спрашиваю я, поднимая голову. — Их тела не успели бы разложиться.
Вайят качает головой:
— Никого не нашли, только Джесси и Эш. Кто-то подставил тебя, Эви. Кто-то, кто хотел, чтобы вы все погибли.
Я кладу голову ему на грудь, черпая силу. Он обнимает меня за талию. Его сердце, находящееся так близко к моему уху, учащенно бьется. Он сдвигается. Я помню его слова час назад: счастливый конец для нас. Какой счастливый конец видел Товин? Я люблю Вайята так сильно, как может любить любой человек, но не в романтическом смысле. У меня никогда не было таких чувств к нему, и сейчас их нет.
Закрываю глаза, но вижу только бой, в котором погибли мои товарищи. Мои друзья. Я вижу, как яростно полукровки набрасываются на Джесси в первые мгновения. Вижу Эш, черные волосы развеваются, когда она становится воином, которым я всегда мечтал быть. Борьба настолько хорошо скоординирована, так неожиданно для полукровок. Они ходят стаями и дерутся грязно. Сейчас же всё спланировано, сфокусировано — только не на мне.
Резко открываю глаза. Должно быть, я ошибаюсь. Но, прокручивая в уме битву от первого удара к последнему, прихожу к тому же выводу. После моей первой насмешки никто из них не двинулся в мою сторону. А остальные полукровки рассеялись, когда Эш упала, и я осталась последним человеком.
Чертовски невозможно.
Нет, я просто устала, у меня сильный стресс. Логика кричит «это кто-то из своих», и я просто не хочу углубляться в это. Нет, пока я снова не смогу думать ясно.
— Я не понимаю, Вайят, — шепчу я. — А триады?..
— Прямо сейчас я не доверяю триадам. Или Совету, если уж на то пошло. Нет способа узнать, замешан ли кто-то из них в этом деле. Но мы можем заставить их тебя выслушать.
— Ты уже упоминал об этом. Насчёт информации?
Он отпускает меня, и я скучаю по его объятьям, чувствую холод без него. Он шагает в другую сторону комнаты, сжимая кулаки. Я почти вижу воображаемые колесики, вращающиеся в его голове.
— До Товина уже несколько дней доходят слухи, в основном через информаторов и вагон сплетен, о возможном союзе между королевами гоблинов и одной из вампирских семей. И теперь я тоже начал их слышать.
Мое сердце колотится. Холодок пробегает по спине, вызывая внезапную тошноту.
— Это невозможно. Гоблины и кровососы ненавидят друг друга.
— Обычно да, но людей и фейри они ненавидят ещё больше. Такой союз стал бы катастрофой для нас и Совета фейри, и для всего, что нам удалось построить за последнее десятилетие.
— Насколько надежны ваши данные?
— Никто не шутит о подобном, Эви. Если они слышат это, значит, так и есть. Теперь возникает вопрос, когда и почему? Если мы сможем разобраться с этими вещами, найдем что-то, что можно дать Совету. Информацию, которая поможет им подготовиться к возможной войне видов, это будет иметь большое значение для того, чтобы руководство выслушало твою версию событий. Прямо сейчас у нас есть приказ стрелять в тебя на месте.
Я вздрагиваю.
— Думаю, мне повезло, что ты нашёл меня первым.
— Я буду защищать тебя, Эви. — Он возвращается к кровати, садится передо мной. — Я обещал, и я буду. Мы разберемся с этим вместе.
Руками он сжимают мои щеки и заставляет посмотреть в его глаза, которые, кажется, видят меня насквозь, заглядывая прямо в мое сердце и душу. Такой заботливый и любящий. Я жажду таких вещей. Если бы только их было достаточно, чтобы заставить меня поверить в его обещанный счастливый конец.
Его дыхание сладкое, как шоколад, согревает моё лицо. Я чувствую каждую мозоль на кончиках его пальцев, каждый шершавый участок кожи на ладонях. Большим пальцем он нежно гладит меня по щеке, будто легкое прикосновение перышка. Мир становится ярче, хотя бы на мгновение.
Вайят впивается губами в мой рот, и мир исчезает. Мне нечего терять, а ему есть. Он хочет этого. Не знаю, нравится мне это или нет, но я подчиняюсь. Инстинкт берет верх. Я тянусь к нему.
Руками он ласкает мою плоть. Одежда падает, сменяясь прикосновениями и поцелуями. Я чувствую вкус его пота, он — мой. Наши тела одно целое — гладят, берут, нуждаются. Время — ничто. Мир ничего не значит. Мы наслаждаемся друг другом, находя неуловимое утешение в этой внезапной близости.
Всё закончилось слишком быстро. Он прижимает меня к своей груди спиной, всё ещё тяжело дыша мне в шею. Мое тело дрожит, как от удовольствия, которое он мне доставил, так и от страха перед завтрашним днем. Всё изменилось. Пути назад нет.
— Я люблю тебя, Эви, — шепчет Вайят.
Я молчу.
Глава 9
56:06
Уверенная, что моя смерть наступит скоро и неизбежно, я не чувствовала стыда, поддавшись соблазну. Не той ночью. Позор поглотил меня неделю спустя, когда я сидела на нижней ступеньке мокрой служебной лестницы библиотеки. Мое тело лгало Вайяту, притворяясь влюбленным, когда жаждало только ощущений. Прикосновений. Последний вечер перед смертью.
Прекрасный момент для нас обоих, если бы он позволил мне остаться мертвой.
— Прости меня, Вайят. — Мой голос отозвался резким, пронзительным эхом. Мне хотелось вырваться из рук Вайята, сбежать как можно дальше от него, но я не смогла сдвинуться с места. Не из-за его объятий, меня держали мои собственные эмоции. Я чувствовала себя живой в эти интимные моменты. Живой, желанной и необходимой, способной противостоять всему, что Падшие мне устроили. На этой сырой лестнице в библиотеке я сгорала от стыда.