Три дня до смерти

Мединг Келли

Телефон Эш звонит. Она достает его из кармана и проверяет экран.

— Это Джесси.

Подумай о дьяволе, и он появится.

Она хмурится, затем печатает сообщение. Что-то звенит в ответ. Она убирает телефон.

— Мы нужны ему на железнодорожном мосту Коркоран как можно скорее.

— Он сказал зачем?

Её суженные миндалевидные глаза полны беспокойства.

— В сообщении сказано, что он нашёл Вайята.

У меня внутри всё упало. Я бегу к машине, отбивая страх ментальной палкой. Мы почти в миле от того берега реки, и дорога туда бесконечна. Эш молчалива, мужественна,

такая спокойная рядом с моим постоянным беспокойством. Корейско-американская инь моей Барби янь. Я благодарна ей за сосредоточенность — это значит, что мне не нужно вести машину.

Приходит в голову мысль позвонить Джесси и потребовать, чтобы он точно сказал, что нашёл, только я не хочу знать. Триады могут пережить смерть охотника, но немногие остаются целыми и невредимыми после потери куратора. Вайят — наш клей. Он должен быть в порядке.

Железнодорожный мост — черное пятно на фоне полночного неба, железный путепровод, возвышающийся над двумя пересекающимися переулками и полудюжиной заброшенных строительных площадок. Коркоран-Плэйс — известное место Падших — дрянной район в центре города без фактических остановок вдоль маршрута поезда. Никто не ходит туда специально. Кроме нас.

Джесси стоит, прислонившись к железной опоре, когда мы приближаемся. Он выпрямляется и бежит навстречу нашей машине. Эш паркуется в тихом переулке, и я выскакиваю прежде, чем заглохнет двигатель.

— Где он? — требую я, кружа перед машиной.

— Где кто? — спрашивает Джесси, вопросительно нахмурив брови. Он смотрит через мою голову, пока Эш захлопывает дверь машины. — Что происходит? Ты вызвала меня полчаса назад, чтобы встретиться здесь. Вы останавливались за кимчи по дороге?

— Да пошел ты, мальчик тако, — фыркает Эш.

Я бью кулаком его по груди.

— Где, чёрт возьми, Вайят?

— Да откуда я знаю, — говорит Джесси. — Его не было дома.

Эш появляется рядом со мной и осторожно отцепляет мою руку от рубашки Джесси.

— Тогда почему ты написал, что нашёл его? — спрашивает она.

Джесси моргает:

— Я тебе не писал.

Узел в моем животе затягивается сильнее.

— Ты не просил нас прийти сюда? — Я боюсь его ответа.

— Я думал, ты меня вызвала.

— Чёрт.

Словно мое гневное проклятие — сигнал для них, рой полукровок появляется из тени — из-под брошенных автомобилей, между опор, будто бы из воздуха. Один прыгает на капот машины. Я насчитала тринадцать, все двигались с обученной легкостью, как боевая единица. Не это у меня ассоциируется с дикими стаями полукровок.

Трое против тринадцати — плохие шансы.

Мы создаем треугольник, спиной друг к другу, когда полукровки замыкают свой круг. Мой пистолет в кобуре на лодыжке, вместе с двумя моими любимыми охотничьими ножами. Собачий свисток на шнурке на шее, спрятан под футболкой.

Страх во мне ослабевает. Адреналин зашкаливает. К чёрту шансы, это то, ради чего мы живём. Они не возьмут нас без боя.

Только они не нападают.

Так дело не пойдет.

— Эй, Джесси, — громко говорю я, — знаешь, что уродливее мертвого полукровки?

— И что? — хмыкает он.

Я смотрю прямо на рыжеволосого полукровку на капоте:

— Живой полукровка.

Он

бросается на меня. Без превосходящей скорости и ловкости полнокровного, атака выглядит неуклюжей, но она сигнализирует другим сближаться. Я опускаюсь на одно колено, достаю пистолет и стреляю антикоагулянтом прямо ему в горло. Кровь брызгает мне на руки и лицо, тяжелая и воняющая ржавчиной. Вскакиваю на ноги, заменяя пистолет ножами, и ищу другую жертву.

Эш вращается в гуще полукровок, нанося два точных удара в висок. Самозванный ребенок любви международного чемпиона по джиу-джитсу, она заставляет боевые искусства выглядеть изящными. Я завидую этому. Мои собственные движения сильны, но я всегда чувствую себя неестественной, неустойчивой.

Джесси, с другой стороны, размахивает своим топором с двумя лезвиями, как дровосек.

Кто-то сбил меня с ног, и я сильно ударилась о тротуар спиной. На мне полукровка, его руки вцепились мне в шею. Он отрывает собачий свисток. Я замахиваюсь ножом, целясь ему в горло, но он отпрыгивает, свисток у него в руке, я не успеваю его схватить. Снова вскакиваю на ноги и ввязываюсь в драку, прежде чем кто-то из нападавших может воспользоваться моим лежачим положением.

Число полукровок быстро сокращается вдвое, но они приводят меня в бешенство своими коллективными нападками на моих партнеров. Снова и снова я откидываю их или пинаю.

Что? Я не стою усилий, чтобы попытаться меня убить?

Полукровка с крашеными синими волосами сбивает Эш на землю и садится ей на живот. Я бросаю нож, хватаю пистолет и отстреливаю синюю голову. Кто-то натыкается на меня. Я теряю равновесие и переворачиваюсь, возвращаясь на колени под удивленный крик Джесси.

Полукровка закручивает правую руку Джесси за спину, а другой перехватывает грудь Джесси, ему едва хватает роста, чтобы удержать охотника. Мое сердце почти останавливается, когда клыки глубоко вонзаются в шею Джесси. Я встречаю потрясенный взгляд моего друга, кофейные глаза широко раскрыты от шока, узкий рот округляется, кровь течет по его лицу. И его шее, когда полукровка кормится.

Похожий на укус комара, укус вампира требует обмена онемевшей слюной. Те, кому не повезло быть выпитым до смерти, заражаются и в конечном итоге превращаются в изгоев-полукровок, разрушающих хрупкий мир между расами.

— Нет!

Я не уверена в том, кто кричит, я или Эш, только мы обе двигаемся. Она достигает его, когда кормящийся полукровка отпускает свою жертву, её клинок немедленно оказывается между глаз полувампира. Джесси падает на колени, его глаза остекленели. Полукровка в спортивной куртке тянется к Эш; я хватаю зверя, сворачивая ему шею в нашем третьем падении на тротуар.

Разворачиваюсь. Эш стоит на коленях перед Джесси, пытаясь рассмотреть рану. Болтовня о том, что мы сможем помочь, слезы в её голосе. Я пытаюсь встать, и мир замедляется.

Вспышка серебра в руке Джесси соответствует новому блеску в его глазах. Эш смотрит на меня через плечо. Я кричу ей. Немыслимо. Джесси перерезает ножом горло Эш. Кровь булькает изо рта и капает вниз по подбородку. Глаза, которые могут одновременно смеяться и ненавидеть, смотрят на меня в шоке, а потом жизнь в них умирает.