Три дня на побережье
Шрифт:
— Зак, я получила твое голосовое сообщенние.
Он нахмурился, приоткрыл один глаз.
— Сообщение?
Кивнув, она вздернула подбородок.
— Ты сказал: «Я хочу, чтобы ты была рядом, если и ты этого хочешь».
— В самом деле?
— Зак, посмотри на меня, пожалуйста.
Он открыл второй глаз и, хмурясь, взглянул на нее.
— Что?
— Ты правда имел это в виду?
— Имел в виду что?
Мэдди на глаза навернулись слезы, грозя в любой момент пролиться рекой.
— Сам знаешь. Почему
Он снова закрыл глаза:
— Я устал, Мэдди. Что тебе нужно?
Она судорожно вздохнула.
— Я просто хотела сказать тебе кое-что до возвращения в Вашингтон.
Долгое время он лежал с закрытыми глазами, но, когда она совсем было решила, что он заснул, приподнял веки и посмотрел на нее. Он не хмурился и не сердился, взгляд не метал молний, но зеленые глаза потемнели, а рот сжался в тонкую ниточку.
— Вашингтон? Ты бросаешь меня, Мадлен Тирни? Она сморгнула слезинку, первую предвестницу моря слез, и попыталась улыбнуться.
— Боюсь, нет выбора. Меня вызывает начальство. Кивнув, он посмотрел на торчащую из руки иглу капельницы.
— Понимаю. Это все?
Тыльной стороной руки она стерла слезы со щек.
— Что, прости?
— Это все, что ты хотела мне сказать?
— Нет! — воскликнула она, качая головой. — Нет! — С губ сорвался короткий смешок. — Я лишь хотела… Я хотела сказать…
Стоит ли открымать правду? Признаваться в невероятных ощущенияхиях, которые испытывает, когда он смотрит на нее с удивленным выражением лица, свидетельстующим, что она нужна ему, хотя и не понимает зачем. Должна ли она сказать ему все это?
Помолчав несколько мгновений, Мэдди, глубоко вздохнув, объявила:
— Я люблю тебя, Зак Уинтер. Тебе ничего не нужно говорить или делать. Просто хочу, чтобы ты знал. — Она снова утерла слезы, поправила ремешок сумочки и повернулась, намереваясь уйти.
— Мэдди?
Она обернулась.
— Да? — с наигранной веселостью отозвалась она.
— Подойди ко мне.
— Мне нужно спешить. Самолет из Нового Орлеана вылетает завтра.
— Пожалуйста!
Удивившись странному тону голоса, Мэдди посмотрела на него и заметила в его глазах слезы.
— Зак? Ты в порядке? Что-то болит? Позвать медсестру?
— Нет. Нет. — Он улыбнулся. — От моей болезни есть только одно лекарство. Ты должна остаться здесь, в противном случае мое сердце разобьется. Мэдли непонимающе моргнула:
— Что? Твое сердце?
— Дай руку.
На этот раз Мэдди не колебалась. Протянула ему руку, и он, взяв ее, слегка потянул на себя.
— Поцелуй меня, Мэдди, — велел он.
Она повиновалась.
В этот момент дверь палаты открылась, вошла женщина.
Мэдди отскочила как ошпаренная. Бросив на него сердитый взгляд, повернулась к женщине. На вид ей чуть за пятьдесят, не такая высокая, как Мэдди, однако с поистине королевской осанкой, безукоризненно одета и накрашена. В руке она держала
— Мама? — удивился Зак. — Что ты здесь делаешь?
— Зак, ради всего святого, только посмотри на себя. В этих бинтах ты похож на мумию. Скажи мне, что с тобой все в порядке, иначе я заплачу, у меня потечет тушь.
Зак засмеялся, потом застонал:
— Мам, не смеши меня. Что это у тебя, вода? Ну- ка дай мне, — потребовал он. — Я умираю от жажды.
Мать вложила стакан ему в руку, он тут же выпил половину.
— Вот спасибо. — Он снова поднес стакан к губам.
— Зак? Кто это? — Женщина повернулась к Мэдди: — Привет. Вы социальный работник или…
— Мам! — Зак поморщился от боли. — Я же просил тебя не устраивать допросов моим друзьям!
— А что я такого спросила?
Мэдди открыла рот, чтобы ответить, но мать Зака уже отвернулись от нее.
— Это Мэдди, мам. Она не социальный работник. Она работает на МНБ. Я собираюсь жениться на ней.
Мать и Мэдди удивленно уставились на него. Зак, не говоря больше ни слова, невозмутимо допил воду.
Эпилог
Два месяца спустя Сэнди находилась у себя на кухне в Бон-Шанс, когда зазвонил телефон. Мэдди Тирни.
— Мэдди, привет! Я как раз тебя вспоминала. Как ты? Как Зак?
— Я в порядке, и у Зака все хорошо. Решила узнать, как ты. Звонила миссис Дюшод, она сказала, ты вернулась в Бон-Шанс.
Одной рукой Сэнди поглаживала себя по животу, другой прижимала к уху трубку.
— Приехала вчера. Не могла дольше оставаться вдали от дома. Раньше это был наш с Тристаном дом, а теперь будет нашим с малышом.
— Кстати, о ребенке. Как он? Не оченъ мучает мамочку?
Сэнди рассмеялась:
— Нет. Это точно мальчик, большой мальчик, но словам доктора. Ох, Мэдди, как бы мне хотелось…
Мэдди замялась на секунду.
— Я знаю, милая.
Она без труда угадала мысли Сэнди. Как ужасно, что Тристан никогда не увидит сына, а малыш не будет знать отца.
— Нечего тебе слушать мои причитания. Расскажи лучше, как ты поживаешь. Думаю, все местные новости тебе известны.
— Вообше-то нет. — Мэдди мастерски ушла от вопроса.
Сэнди налила себе стакан сока и села за стол.
— Ну, во-первых, Бодро судить не будут. И в тюрьму не посадят. Не знаю, что там произошло, но он вернулся в свою хижину. Мистер Чо с сыном переехали в Галфпорт, чтобы там заняться промыслом креветок. Он решил, что Бон-Шанс не подходящее для него место, раз контрабандисты могут спокойно устраивать стрельбу у него на складе. Послушай, что я тебе скажу. Перед отъездом он зашел ко мне извиниться за своего сына, который заглядывал в мое окно и напугал меня. Говорила же я вам, мне это не приснилось.