Три дня с миллиардером
Шрифт:
Я растерянно смотрю на приступивших к еде Демида и Клима и ловлю себя на мысли, что к подчиненным тут относятся хорошо, если те верны боссам. Я могла бы не усложнять свое положение. Сказала бы, как Антон наказывал, что хореограф. Притворилась бы, что потянула лодыжку и танцевать пока не могу. Позже напросилась бы к Антону на работу. В качестве той же домработницы.
— Рина, у тебя спрашивают, — говорит он, отправив кусочек в свой рот.
Я внимательно смотрю на его перемалывающие мясо челюсти и сглатываю.
— А?
— Что
Оборачиваюсь и вижу вежливо улыбающуюся служанку. Она глазами указывает на разнообразие графинов, терпеливо ожидая моего выбора.
— Водички, — хриплю я.
— Вы повздорили? — интересуется Лев Евгеньевич, явно недовольный моей заторможенностью.
— Мы устали, — отвечает за нас обоих Антон. — Ты же знаешь, что случилось. Хотя мы не так планировали провести ночь после романтического ужина.
— У вас все пошло наперекосяк в тот момент, когда ты додумался бросить кольцо в шампанское, а твоя невеста его проглотила.
— Ой, Лева, — вздыхает его жена. — Не сейчас. — Она пригубляет бокал с вином и с улыбкой обращается ко мне: — Мы так и не представлены, Катюш. Я Ксения Вацлавовна. Можно просто Ксения. Главное — не мама, — смеется она. — Меня даже сыновья так не называют.
— Очень приятно. — Я дрожащей рукой беру стакан с водой и жадно пью.
— А чем ты занимаешься?
— Мной, — отвечает за меня Антон. — Как и ты своим мужем.
— Не груби матери, — делает ему замечание Лев Евгеньевич.
— Лева, он не грубил, — вступается за него Ксения. — Ты почему такой напряженный? — Она кладет ладонь на его крепкое предплечье и слегка массирует.
— В него ночью стреляли. Как я могу расслабиться? Я предупреждал насчет Беркута. Когда был шанс порешить его, твои сыновья меня отговорили. Думали под себя его подмять. Но майор-то оказался принципиальный. А теперь, Ксюша, ответь, есть ли смысл передавать дела этим идиотам?
Я чуть не захлебываюсь остатками воды. Вся семья в курсе кровавых дел. Проблемы обсуждаются за ужином, будто анекдоты. И никого не смущает Алика, которой на вид лет восемнадцать. Да и она, похоже, не особо травмируется. Жует себе лениво и в ТикТоке зависает.
— Лева, не горячись, — просит его жена. — Успокаивайся и кушай. Все живы и здоровы. Позже обсудите, что делать. А мы с девочками посплетничаем, да? — Подмигивает мне.
Я с каким-то неестественным скулежом выдаю ей ответную улыбку и переключаю внимание на свою тарелку, доверху наполненную мясом и овощами. Пока, скосив глаза, в стакан пялилась, Антон уже нагреб мне ведро еды.
— Жуй! — шипит мне в ухо.
Нехотя беру приборы и расковыриваю кусочек, опять вспомнив убитого парня. Хорошо, что на нем была маска. Я бы не выдержала, запомнив его лицо — открытый рот, распахнутые в ужасе глаза. Всю жизнь он преследовал бы меня во снах и наяву.
С трудом глушу подступающую тошноту и начинаю есть. Мясо мягкое, сочное, тает во рту. На веселом пикнике я похвалила бы шашлычника,
— А я не думаю, что это Беркут, — внезапно подключается к разговору Алика, отвлекшись от планшета. — Нафига майору мараться? Ему награды нужны, повышение. Выгоднее вас за решетку посадить.
— Это твои слова? Или Рината? — спокойно интересуется Лев Евгеньевич.
— Какая разница? Я его поддерживаю. Пап, Ринат ни разу не ошибался. Антош, без обид. — Складывает ладони в молитве, взглянув на брата.
— А я с Аликой согласна, — кивает Ксения. — Ты помешался на этом майоре. Во всем видишь его причастность. Лева, ну забудь ты на время об этом Беркуте. Представь, что его нет. Кто еще хотел бы убить Антона?
— Может, тогда у Антона и спросим? — Лев Евгеньевич втыкает вилку в кусок мяса и закидывает его в рот.
— Генрих уже работает, — отвечает мой «жених».
— Добивает раненого? Это работа? Он не расколется. Знает, что ему по любому крышка…
— Погодите, — опять вмешивается Алика. — Почему вы так узко мыслите? Неужели никто из вас не допускает мысли, что покушались не на Антона? — Она обводит всех за столом подозрительным взглядом и задерживает его на мне. — Может, пришли за ней. За Катей.
Плохо пережеванный кусок с горем пополам протискивается в мою глотку. Я запиваю его водой, едва не расплескивая ее. На меня смотрят все: Лев Евгеньевич, Ксения Вацлавовна, Алика, Антон, даже их подчиненные. Словно на мне вот-вот должна зажечься вывеска с бегущей строкой из ответа на озвученный вопрос, а заодно объявление с акцией на мою и без того недорогую жизнь.
Во дворе становится слишком тихо. Теплый вечер трещит невидимой изморозью, накрывающей меня ощутимой вуалью. Жаль, под ней не спрятаться.
— Разберемся, — без лишних слов говорит Антон и продолжает жевать.
Он прекрасно знает, что моя презренная душонка официантки никому не сдалась, но другие вдруг увидели во мне вредителя.
— Ты поела? — неожиданно для меня интересуется у Алики Клим. С отеческим покровительством — в меру строгим и достаточно снисходительным. Встает из-за стола и кивком указывает ей тоже не задерживаться. — У тебя завтра фортепиано. Надо позаниматься перед сном.
Цокнув языком, она нехотя берет со стола свой гаджет и, пожелав всем спокойной ночи, в сопровождении верного подданного Льва Евгеньевича уходит в дом.
С напряжением глядя им вслед, улавливаю между ними что-то схожее. То ли в движениях, то ли в манерах, то ли во внешности, но эти двое как-то связаны. Мне не хочется думать, что у них роман, поэтому я отвлекаюсь, запихивая в себя еще кусок мяса.
— Катюш, может, тоже пойдем? — приятельски улыбается мне Ксения Вацлавовна. — Пусть мужчины дебатируют.
— Она еще ест, — отвечает за меня Антон.
— Переедать на ночь вредно, — морщит она носик и делает глоток вина. — Ты же не хочешь, чтобы к свадьбе твоя невеста превратилась в бочку?