Три дороги на двоих
Шрифт:
Честно говоря, когда прошёл первый ступор, стало интересно. Что-то же нужно от меня этому субчику, раз не постеснялся при родителях ко мне подкатить! На курортный романчик его поведение никак не тянет. Тогда в чём причина?
— Не будешь против, если мы в беседке посидим? — тем временем он ненавязчиво интересуется моими планами. Которых у меня и в помине нет. Остаётся только плечами пожать.
Заручившись вот таким согласием, меня тут же увлекают с освещённой аллеи на совершенно незаметную тропинку, уходящую куда-то вглубь кустистых зарослей. А если учесть, что световой день уже с час как закончился, то не просто
Не успевает в моём мозгу зародиться нехорошее подозрение относительно намерений затащить меня в уединённое местечко, как партизанская тропа заканчивается, упираясь в весьма уютно оплетённый лианой маленький павильончик. Воткнутые вокруг маленькие фонарики едва разгоняют окружающий мрак.
Впрочем, я быстро убеждаюсь в абсолютной беспочвенности опасений. Усадив меня, шатен опускается рядом, однако расстояние между нами оставляет весьма приличное, то есть поводов усомниться в его порядочности не оставляет.
— Значит, Вероника, да? — Расслабленная поза, лёгкая улыбка и бархатный голос. Настолько вкрадчивый, что становится неуютно.
Упс! С родителями он общался несколько иначе!
— Вы же слышали, — делаю вид, что не замечаю переливчатых интонаций.
— Слышал, — почему-то тихо смеётся непонятный тип. — И поверь, уже дважды.
Почему «дважды»? Ему ещё кто-то обо мне говорил? Юмор остаётся мне не понятным, а потому и не оцененным.
— Вы хотели поговорить? — интересуюсь максимально нейтрально, возвращая характер беседы в дипломатическое русло.
— Верно, — не реагируя на мой официоз, практически мурлыкает в ответ мужчина. — Есть несколько вопросов.
Молчу. Жду продолжения. Облегчать ему задачу и активно поддерживать разговор я не намерена. Сам навязался, вот пусть и объясняется.
— Ты меня совсем не помнишь? — прищуриваются карие глаза. В темноте это выглядит намного загадочней, чем на свету.
— А должна? — закономерно удивляюсь.
— Подумай, — предлагает настойчиво.
Неужели встречались где-то? Усиленно напрягаю память, но опознать в сидящем напротив кого-то из своих знакомых никак не получается. Хотя... А ведь действительно есть что-то едва уловимое в его лице, в том как он сейчас потёр подбородок, в манере говорить... И это заставляет сомневаться в полном отсутствии его образа в моём стопорящем мозге. Но вспомнить не помогает.
Наконец, прекратив бесплодные попытки, отрицательно мотаю головой.
— Ага... — Мой собеседник задумывается, устремляя мысленный взор куда-то в пространство. Видимо, рассчитывал на иной результат мыслительной деятельности. — Значит, кто-то и зачем-то мне солгал, — бормочет едва слышно.
Загадочная фраза заставляет меня бросить нервный взгляд вокруг. Вот и с какой радости я рванула гулять с этим сомнительным типом?
— А может... — На меня снова уставляются эти невероятно-красивые шоколадные глаза, пробегая сверху вниз. Взгляд, я вам скажу, весьма своеобразный. Нет, не раздевающий. Другой. Оценивающий, что ли. Нет, тоже не то! Не понимаю я таких взглядов!
Пока я пытаюсь разобраться с этиологией внимания к моей персоне, мужчина быстрым движением проводит ладонью по моим волосам и, захватив прядку, протягивает её между пальцами.
— И давно ты их отрастила? — сопровождает действие совсем
— Э-м-м... — Я едва удерживаюсь от непроизвольного движения в сторону.
В голове суматошно скачут мысли, обрывки воспоминаний, выплывают на поверхность мои терзания, которые я едва-едва успела привести в соответствие с реальностью. С этим предметом обсуждения действительно не всё так просто, потому что за время летней практики у нескольких человек нашей группы, у меня в том числе, волосы ухитрились изменить свою длину. Резко, быстро, непонятно. И вот как раз с выявлением причины сего процесса возникли некоторые трудности. Впрочем, отнюдь не «некоторые», а весьма определённые! Не понимали мы, что случилось! В итоге глобального консилиума, «пострадавшие» сошлись на том, что рост вызвало вещество, которое могло входить в состав «таблеточек», тех самых, что Игорь раздал, а мы по глупости приняли. Потому как иных стимулов никто найти не смог.
У меня, конечно, было и другое объяснение, которое крутилось в голове, когда я вспоминала произошедшее, но оно явно тянуло на психушку. Особенно с учётом того, что кроме меня никто о катастрофе и посещении загадочной «секретной базы» не помнил... Ой!
Едва не задыхаюсь от жуткой, невероятной догадки. Знает про волосы. Знает, как меня зовут. Наглый. И похож на мой глюк. Я, конечно, помню смутно, но невероятно похож.
Срываюсь со скамейки к выходу, но выскочить не успеваю. Мгновенно оказываюсь прижатой спиной к стене беседки, даже не понимаю, как это произошло. Мощные ладони вжимают мои плечи в резной узор, высокое тело нависает в опасной близости...
— Куда собралась? — слышу тихое шипение. Ого, как разозлился!
— Пустите! — трепыхаюсь в цепких руках. Высвободиться не получается. Добиваюсь только того, что одна ладонь перемещается на талию, скользнув с неё на поясницу, другая решает остановиться на лопатках.
— Вижу, ты вспомнила, — голос тем временем продолжает давить морально. — Вот и замечательно.
Делаю единственное, что мне остаётся. Может, кто услышит?
— Помо-у-м...
Воплотить идею в жизнь не получается. Уже зазвучавший в ушах истошный вопль вдруг прекращается. Потому как припечатанные к моим, жёстко сминающие сопротивление губы, выдоху не способствуют, разве что непонятному мычанию.
Да чтоб его! И это теперь называется «поговорить»?! Несколько вопросов?! Вашу маму! Дёргаюсь сильнее и получаю совсем уже стальные объятия, разорвать которые нечего даже и пытаться.
Всё, Вероничка, ты попала! Мало того, что твоя галлюцинация вдруг материализовалась, так она ещё и продолжает свою непонятную игру. Я же не дурочка, чтобы не понимать — сие действие на романтический порыв не тянет никаким боком. Вот только как бы я ни кипела внутри, а сделать ничего не могу. И именно это меня пугает.
Сообразив, что чем больше сопротивляюсь, тем сильнее его раздражаю, ну и, соответственно, получаю аналогичное физическое воздействие, замираю неподвижно, прекращая попытки вернуть себе свободу.
О да! Неужели подействовало? Губы оторвались от моих, руки ещё не сменили места дислокации, но хватка ослабла. Так, дышать уже можно.
— Будешь кричать, сделаю это ещё раз, — получаю строгое предупреждение. — Понятно?
Поспешно киваю. Чего уж тут непонятного! Лучшего способа заткнуть женщине рот мужики ещё не придумали.