Три эссе на одну тему
Шрифт:
«Сегодня есть сегодня, завтра будет завтра, – хмелея, посмотрел в стакан Рогожин. – Но главное, будем здоровы!»
А пять часов спустя в Москве в двенадцатом часу по забрасываемому снежными зарядами ночному Ленинградскому шоссе в направлении клинского военного аэродрома мчались два чёрных «Брабуса», помигивая синим цветом проблесковых маячков и неустанно «крякая». Подъехали к воротам КПП. Из помещения вышел дежурящий офицер. Прилепленные к лобовым стеклам пропуска не вызвали в нём никаких эмоций, только: «Проезжайте! – Раз такие». Он жестом дал команду пропустить.
Под руководством оператора загрузки машины въехали на рампу, а по рампе – в грузовой отсек. Рампа поднялась, закрылись створки. Машины закрепили с помощью расчалок. Поочерёдно запустились двигатели, и скоро самолёт поехал по рулёжной полосе на старт.
Помимо автомобилей, в грузовом отсеке самолёта ничего не было: рейс выполнялся для того, чтоб доставить группу людей и машины в одно неприглядное место. И эта команда была из шести человек, считая водителей.
– Ну что, Максим, поспим в машине? – шофер одного из Брабусов спросил у высокого, одетого в черное кожаное с мехом пальто человека.
– Тебе, Коль, с Геннадием не мешало бы! Мы успеем: дорога длинная. Пока здесь покемарим, – Гаранин кивнул на откидные седушки десанта, что шли вдоль бортов внутри самолёта.
Водители остались на местах, воспользовавшись всеми удобствами электроприводов кресел, подстроив их для сна. Остальные – расселись кто как хотел. Отдых был очень нужен, ведь после посадки предстояло ещё добираться до места глухими лесными дорогами.
Среди всей этой компании особо весёлым нравом отличался человек с голубыми погонами в чине полковника и петлицами. На каждой петлице был щит и меч. За анекдотами и прочей дорожной болтовнёй все три часа прошли незаметно.
Вот дверь пилотской открылась, оттуда высунулся кто-то из экипажа и прокричал:
– Повнимательнее! Идём на посадку! Аэродром плохой, будет трясти! Всем пристегнуться!
С минуту трясло по «стиральной доске». Сон прошёл. Ил, поплутав по аэродрому, остановился. Из кабины в салон вышел оператор и стал растакелаживать автомобили. Нажатием кнопок открылся отсек и плавно стала опускаться рампа, по ней задним ходом скатились две чёрные тонированные машины со спецномерами. Они спустились в темноту морозной звездной ночи.
– Норд-ост тридцать восемь?! – как в известном фильме сказал Николай, сворачивая карту и продумывая маршрут, – Не ошибёшься: одна здесь дорога, без Макдоналдсов и заправок. Зато туалеты!.. – на каждом шагу!
– Однако! – присвистнул Гаранин, смотря на приборную панель крутого автомобиля. Там очень быстро менялись последние цифры, показывающие температуру воздуха, – Минус тридцать семь! Слышь, Коль, мы там не завязнем?
– Человек предполагает, а Бог располагает. Главное, бензина с собой взяли! Девяносто восьмого-то здесь не бывает!
– Что же это, у вас и курить нельзя? – возмутился один из спецназа, сидящий на заднем сидении. По настоянию Рогожина такие крепкие ребята всегда участвовали в
– Дорогой, а я и не знал, что спортсмены курят! – сказал водитель Николай, – Впрочем, курильщики здесь не ездят. Тебе исключенья не будет: воняет долго, месяц потом не выветришь. Потерпишь до остановки.
В камуфляже насупился, но принял условия.
Николай в свои пятьдесят не выглядел на свой возраст, несмотря на молодость, проведённую в ралли и кругосветных экспедициях. Другому водителю – Геннадию – было немного меньше, но и он был профессионалом экстра-класса.
Из самолёта по приставной лестнице спустился командир экипажа и подошёл к машине, в которой был Максим. Стекло машины опустилось:
– Как договаривались: заправляем самолёт и ждём вас в аэропортовской гостинице. Ворота тоже там, – лётчик махнул рукой в сторону еле видимых в темноте огоньков одноэтажного дома.
– Только не пейте, капитан, – сказал Гаранин и показал военному пачку денег, – получите, если вас искать не придётся. Вечером ждите!
Машины тронулись в путь. Доехав по заметаемой позёмкой дороге до развилки, свернули на главную дорогу, и Гаранин решил, что пора и поспать, пока не приедут на место по снежной трассе, которую здесь по неделе могут не чистить.
В этот час в пункте их назначения всё шло обычным порядком. Но Гаранин торопился: там в карцере находился человек, который как нельзя луче подходил для целей проекта, над которым упорно работало столько людей, в том числе и группа, руководимая Максимом.
Там Игорь Юдин сидел в камере, оштукатуренной «в набрызг». Это было и хорошо. Так как грани штукатурки, впиваясь сквозь одежду или волосы, будили всякий раз, как только тело, потеряв баланс, припадало к одной из стен ледяной узкой комнаты.
В бараках спал народ, готовясь к завтрашним свершениям. Исключенье составлял лишь бомонд «синей» зоны. Для них в одном из домиков была устроена квартира с холодильником, домашним кинотеатром и, что самое главное – с широким ложем, на котором сейчас находились двое.
Пахан лежал, поглаживая грудь тонконогой блондинки с белыми с синим отливом до плеч волосами. Раф любил блондинок. Ему нашли и массажиста.
Пахан набрал себе «девчонок» и составил из них клан. На лесоповале во избежание потери пропорций «представительницы» гарема не работали.
Кроме Рафика, услугами «девочек» пользовался ограниченный круг лиц, который неделю назад сократился. Одно из этих лиц, переколовшись, достало нож и что-то стало требовать от Юдина. Случайно перо не порезало Игоря, а описав круг, вонзилось в бедро этого лица. Конечно, Игорь постарался. Инициатор драки спасен не был.
Но беда была в том, что тот был не простым человеком. Судьба Игорька уж была решена. Администрация колонии не хотела брать на себя ещё одну смерть и держала его в карцере до отправки в областной пересыльный пункт. Там формально должно было пройти судебное заседание, которое уже ничего не решало: рано или поздно, через месяц или три, молва Юдина найдет, и для него всё кончится.