Три эссе - О итогах культуры на конец ХХ века - размышления непосвящённого
Шрифт:
ит в попытке дать готовые решения (не гоБЕГСТВО ОТ воря об их мифичности). Пытаться же жить СВОБОДЫ по предзаданным правилам, хотя бы и запо
ведям,- это все равно что держать в руках
чужие деньги: может быть, и валюта настоящая, может быть, и сумма приличная - да что толку: не твое. Не убий?
– пусть так, но что будет следованием этой заповеди для человека, оказавшегося в одиночестве где-нибудь в горах? Убивать некого - но жизни можно послужить иначе, - например, двигаться поаккуратней и не ушибиться: самым живым, самым жизнеприращающим действием здесь может быть такое. А в другой раз это будет - подобрать точную формулировку мысли, а еще в другой - вовремя посмеяться над собой, - каждый раз это надо найти вновь для новой ситуации. Но именно этот путь этика перекрывает,
– "считаются"-то, работают, только свои решения.
В их отсутствие общество неминуемо обра
щается к силовому поддержанию этических НАСИЛЬСТВЕННОСТЬ стандартов. Внешнее принуждение очевидно,
но и насильственность интрала ничуть не
меньше. Психотерапевты - да еще, пожалуй, исповедники - могли бы много рассказать о том, какие ужасающие узлы и разрывы в обращении Эроса скрыты за внешней добродетельностью законопослушного гражданина.
Опять же, путь магии иной: не насиловать естество, а подружиться с ним, познать его вживе - и так получить свободу. Путь же насилия недействителен дважды: когда природа запрещается как природа, то она все равно возвращается, но уже как "зло".
Что же остается тогда, когда деланье неДЕЛАНЬЕ успешно? Как что - деланье вида: на выручВИДА ку приходит ритуал. Это, безусловно, тоже
магия, только дурная,- а магия как путь
знания ищет реальных решений. Как, например, может поступить маг, если возникла необходимость взаимодействовать сразу с целой толпой людей?
– По-разному,скажем, он может провести сеанс музыкатерапии (по проф. Менегетти), хотя бы пробуя подобрать к каждому индивидуальный ключ ритма. Или он может отобрать тех нескольких, кому он может реально помочь в чем-либо. Наконец, он может, как это сделал Христос в известной ситуации, прямо сказать, что "вас слишком много" - и уйти,- в общем, действительный маг ответит тем реальным действием, которое доступно ему в реальной ситуации. У священника же ("профессионала") в таких случаях наготове предписанный ритуал, где уже все вопросы сняты, его
– 30 только надо "запустить" - это и будет считаться священнодействием. Что ж, считаться-то будет, а вот являться? Быть? С этим хуже,- и показательно, что отступив с путей магического знания, общество повернулось не к науке, рациональному знанию, а к магии липовой - обрядоверию.
6. РЕШЕНИЕ МАГИИ - ИСКУССТВО СВОБОДЫ.
Теперь, когда подходы магии обрисованы в данных выше сопоставлениях, можно попробовать обобщить их. Те варианты, которые в основном пробует историческое человечество,- это пути деланья. Идея современности в том, чтобы внести в него какие-то поправки,- скажем, этические,- и так или иначе привести к реальности, начать считаться с природой. В общем плохое деланье заменить хорошим.
Удовлетвориться этим, однако, означает произвести благоустройство тюрьмы. Сразу: я за благоустройство,- вещь хорошая, даже и для тюрьмы. Я лишь отказываюсь считать это решением - оно только в свободе.
И в этом же позиция нагваль-магии. Она ведь не отвергает ни этики, ни даже деланья, - более того, на своем пути магия сама ощутила необходимость уравновесить самое себя нравственностью и красотой. Уместно вспомнить - составная часть пути знания - это гармонизация тоналя - устранение недоделок. Но, во-первых, одного этого будет мало, а во-вторых, даже это малое не удастся, если пытаться поправить деланье, оставаясь в его пределах: нужна независимая точка опоры. И ответ магии на вопрос "что делать?" великолепен: неделанье!
– не-делать: быть свободным.
Здесь не обойтись без пояснений. Понятно, что речь никоим образом не идет о пассивном бездействии (как, впрочем, и в буддизме или учении даосов, тоже привлекающих это же понятие) - нет, неделанье нагваля вещь очень активная, а часто и деятельная. Но суть и не в разного рода магической конкретике,- встречах с Мескалито, или лунном беге, или разговорах с растениями,- это лишь своеобразие
Сердце нагваль-магии - это Неведомое,- безымянный, неисповедимый, сияющий нагваль,- тот же, что Брахман упанишад или Дао Лао-цзы. Не в том дело, чтобы заменить одну реальность (обыденную) на иную (магическую), а в том, чтобы отказаться - отпуститься - от всякой готовой версии: как бы прыгнуть в пустоту с пустыми руками. Магия достигает этого, сталкивая общепринятую и магическую реальность - и в этом плане она опирается, конечно, как на деланье, так неделанье. Однако итог, подвижное равновесие обоих, означает прыжок в Безымянное, встречу с Духом, чья подлинность - вне деланья, вне готовых определений и оценок,- и в этом смысле магия как целое есть наука/искусство неделанья.
Это и есть з н а н и е магии,- способ найти себя в Духе и знать, не превращая неделанье в деланье - не запирая ни себя, ни Дух в клетку готовых образов и имен. Для этого непосредственно в потоке жизни - не п_о_т_у-, а п_о_с_ю_сторонне как бы создается дырка, зияние, которую заполняет Безымянное,- живая ситуация используется как бы в качестве жертвы,
– 31 приношения Духу. Это и означает звено - с нагвалем, Духом, кому и доверяется проявить себя (а при деланьи пытаются сделать и обойтись без Духа - в итоге мы имеем то, что имеем). Это означает творчество, подлинное, потому что только здесь действителен отказ от старого и освобождается место для нового - которое не повторяется. Конечно же, это и знание чтобы получить его, как раз и нужно черпнуть неведомое, встреча с известным знания не несет.
Наконец, такое высвобождение из потока деланья есть и встреча с собой, истина личности. Только ситуация предельной подлинности может выявить, кто ты и что ты,- ситуация, когда значат не твои заслуги или твоя начитанность или твои мускулы, но т ы с а м. Но то есть кто? Единственный способ знать это - прыгнуть в неведомое [5].
Оглядываясь, следует признать, что магия, конечно же, не одинока в своем способе знания. Собственно, всякий прорыв к подлинности только так и происходит: выход за пределы известного, активный поиск - и возвращение с дарами. Это же и в искусстве: казалось бы, то, с чем имеет дело художник, невыразимо и тем более непересказуемо, а его материал как раз слова, речь,- и все же в правильном случае даже словами чтото передать удается. И это - потому что звено: не сами слова что-то передают, а образуют вместе нечто вроде зеркала, куда соглашается поглядеть - Дух - или мостика, по какому он сходит - или дома, где он бывает. А если взять, положим, у-шу, то разве не идея пустоты в основе этой традиции боя? Все искусство здесь в том, чтобы оставаться в пустоте, одиночестве, вновь и вновь достигая этого в течение поединка когда уходя от противника,- а когда и соприкасаясь. И чему, как не этому - свободе = быть самому, - учит на самом деле любой настоящий учитель своих учеников, как бы ни назывался его предмет - йога или ботаника? Магия только ("только") учит достигать это сознательно и намеренно, зряче, а еще она помещает поиск непосредственно в жизнь, в здесь и сейчас, превращая способ знания в способ жизни.
Но это означает - вновь и вновь вводить себя в ситуацию абсолютного одиночества. Верно - и в том одна из причин, почему люди так держатся за деланье. Однако уж тут чего хотеть: делать или быть. Быть - теперь уже, похоже, в смысле простонапросто выжить. Бессмысленно читать мораль о грехах человечества,- все так, мы пожинаем плоды своего бегства от свободы. Сказать, что мы как вид заслуживаем гибели - значит ничего не сказать: мы ее сами себе устраиваем. Если хотеть выжить, то, очевидно, это надо остановить. Чем? История учит, что изнутри самого деланья это неосуществимо. Так, путь этики, оппозиции "добро-зло", вел до сих пор только к нагнетанию напряженности, к новым виткам противостояния. Иначе и невозможно, здесь закон равновесия - примерно как между торможением и возбуждением в психике.