Три фальшивых цветка Нереальности
Шрифт:
Вельзевул вздохнул.
На журнальном столике, целая и невредимая, стояла пепельница. Я подозвал её. Она спрыгнула с какой-то книги и подбежала ко мне. Я стряхнул пепел. Мельком глянул на книгу: рисунок на титуле, суперобложка… Раритет. Я с удивлением прочёл название: «Ночь горячих цыпочек».
— Куриное порно?
— Что? — безучастно переспросил Вельз.
— Наш проф, оказывается, шалун, — смотри, какие книжки читает.
Я протянул ему «Цыпочек».
Вельз отмахнулся.
— А.
— Зря. Автор неплохо работает с эпитетами. Да и с гиперболами
— Может, это не Колбинсона, а Кашпира книжка?
— Кашпа? Да брось. Он и не подозревает, что на свете есть секс. Ну, или подозревает, но не больше.
Вельз постучал по книжке пальцем.
— Ни за что бы не подумал, что Колбинсон станет читать такую… такую…
— Горячую.
— Аха. Горячую литературку.
— Тебе надо расслабиться, Вельз.
— Дец, ты что, не понимаешь!..
— Давай я почитаю тебе вслух. Эти книги хороши тем, что их можно читать с любой страницы. Правда, некоторые аффтары разгоняются только к середине. Начнём… — Я наугад открыл книгу. — …вот отсюда. — И замолчал.
— Что… — начал Вельзевул.
Но тоже умолк.
Книга и вправду была очень интересной и познавательной — взять хотя бы этот рисунок, который подписан как «Общий план базы “Секретной Армии”».
Суперобложка защищала от пыли старый, исписанный вдоль и поперёк электронный дневник.
Мы склонились над ним.
В основном, мы обращали внимание на рисунки и графики, распорядок дня, планы комнат, чертежи охранных устройств…
Колбинсон был дотошным полтергейстом, и это сыграло нам на руку. В его дневнике мы нашли все нужные сведения и не сомневались, что дельце выгорит.
Колбинсон записывал в дневник не только что-то важное, а вообще всё, что видел и слышал. Здесь был перечень любимых футбольных команд офицеров (стр. 345) и столовое меню (стр. 49–53), и ноты многих армейских песен (стр. 113, 178, 234, 468, 605 и др.), и всякая фигня (стр. 1285).
Мы изучали план туалета, когда раздалось вежливое покашливание. Вельз подскочил на месте, а я спокойно сказал «Привет!» и «Садись». Зыркающ сел.
Начальник Адской Разведки был безрогим чёртом. С виду он — самый обычный чёрт, вот только рогов у него нет. Зыркающ — хороший начальник и агент, но чуток нервозный. Ему кажется, что Повелитель не любит его и за малейшую ошибку может отправить на гильотину. Это неправда. Просто Павел знал, что, если дать главному разведчику волю, он мигом забудет об обязанностях и пустится во все тяжкие, а потому прописал Зыркающу «лечебный страх».
Следом за чёртом пришёл Мастерик. Сцена приветствия повторилась, но на этот раз подпрыгнули двое — Зыркающ и Вельзевул. Мастерик придвинул стул и сел рядом с нами.
Роста он небольшого, цвета — зелёноватого. По происхождению — мертвяк, а значит, у него то и дело что-нибудь отваливается: рука, сердце, нос… Мало ли что может отвалиться. Но это не мешает ему быть лучшим изобретателем в Мире. Мешает ему другое: он ненавидит свою профессию и мечтает стать булочником. Повелитель знает об этом, но не может допустить,
Вот такая компашка из четырёх существ собралась за столом.
Вначале Мастерик и Зыркающ рассказали об устройствах, которые принесли: визуализатор, паукоиголка, даже генератор личин… И не только. Всё это нам очень пригодится.
Зыркающ, как начальник АР, был знаком с ходом расследования, так что мы в общих чертах обрисовали Мастерику ситуацию и приступили к делу.
Мы листали дневник Колбинсона и, в конце концов, залистали его до дыр. Несколько часов мы обсуждали, как нам проникнуть на базу, а потом как выбраться с неё. Мы решали, как и где применить спецоборудование. Мы продумывали каждый шаг, поэтому дело двигалось медленно. Но операция была настолько опасной и важной, что мы не могли позволить себе ошибку.
Мне нужна была «легенда», и я сочинил её на ходу. Когда её одобрили, мы стали обсуждать, как мне вести себя с «сослуживцами», что отвечать на их вопросы.
Мы проработали поведение в кризисных ситуациях, то есть в таких, где я оказываюсь тупике, и из каждого тупика мы должны были найти выход. Что мы и сделали. А потом, облегчённо вздохнув, хлебнув пивка… принялись обсуждать новые вопросы.
Но, наконец, последнее решение было найдено и последняя деталь встала на своё место.
Все порядком вымотались. Но я чувствовал себя бодрячком. Напевая “Showmaker” — наш второй сингл, — я закурил. Позвал робота. Он приехал и сгрёб пустые бутылки со стола.
— Надо вздремнуть, — сказал Вельзевул, — а то времени у нас совсем мало.
— Лучше скажи, что его вообще нет.
— Ты прав. Но нам нужно поспать хотя бы пару часиков.
— Резонно, — согласился я. — Хотя ночные бодрствования с девочками отучили меня от такой пагубной привычки, как сон. Я могу и не…
В углу появилось «пятно». Оно хотело застать нас врасплох.
— Что это? — спросил Мастерик.
Он ещё не был знаком с «пятнами».
Мастерик с интересом разглядывал чёрную массу, а я ждал первой волны страха и был готов дать бой.
«Пятно» вытянулось и приняло форму. Оно стало похоже на тень. Тень создания с треугольной головой, невысокого роста, с длинными тонкими руками и короткими ногами. «Пятно» замерло. Руки раскинуты. По чёрному телу больше не идёт рябь. Я почувствовал, что «пятно» ухмыляется. Противно, гадко, с превосходством.
Плоская нога поднялась, затем опустилась. Другая нога сделала то же самое. «Пятно» приближалось к нам, и гораздо быстрее, чем недавно его собратья. В руке у «пятна» что-то появилось и замерцало. Небольшой острый предмет. Верхняя его половина набухла и раскрылась, образовав дырочку величиной с душу. «Пятно» приблизилось ещё на шаг. Предмет в его руке мигал так, как мигает голограмма, когда у проектора кончается энергия.