Три года счастья

Kath1864

Смерть – освобождение. Только вот Элайджа Майклсон не готов освободиться, потому что верит, что в этом мире есть что-то или кто-то способный забрать все его печали и вернуть жажду к жизни.

Ему страшно и хочется сорваться, заорать во весь голос, расшвырять всё кругом, разгромить комнату. Но он держится. Не позволит себе подобного, в отличии от Никлауса или Коула, который просто оставлял после себя дорогу из мертвых тел.

Всегда держался, не позволяя эмоциям взять верх и завладеть им и вырваться из двери, скрытой в глубине души. Не позволит двери распахнуться. Их последних сил натягивает снова маску из вежливости и благородства. Элайджа подобен английскому аристократу.

И кажется, что потолок вот-вот проломится

он увидит голубое небо, улыбнется и ему покажется наконец, что мир кругом -не фальшивка, гладиаторские бои, где в приоритете лишь собственная жизнь или жизнь члена его семьи. Майклсоны – семья, которая всегда сражается вместе и разбивает своих врагов, достигает намеченной цели и плевать, сколько времени на это потребуется. Майклсоны не обремени таким понятием, как время.

Только вот прошлой ночью Элайджа коснулся руки женщины, которая завладела его разумом, чувствами, сердцем и душой. Завладела им. Женщина, которой нельзя доверять. Женщина, коснувшись кожи, которой, вдохнув ее запах все пошло не так. Не так, ведь только она смогла только одним касанием заставить закрытую дверь слететь с петель и освободить все его чувства.

В комнате тихо, и не рушится ничего, ее сон не потревожит ничего. Ничего, кроме пробуждения. Открывает глаза, потягивается улыбается осознавая, что он рядом, поджимает под себя ноги, отбрасывает одеяло в сторону. Сегодня на ней длинная золотистая шелковая ночная рубашка украшенная черным кружевом. Протягивает свои руки, крепко сжимает его ладони.

« Помоги ему, Мерлин. Ты нужна ему. Ты добрая, а на остальное плевать. Плевать на стерву, на пятнадцати сантиметровых каблуках. Плевать, ведь та стерва не знает, как сейчас страдает Элайджа , и как ему больно, пусто на душе. Терзает себя, ведь в его семье разлад. Семейный разлад всегда в первую очередь отражается на нем. Ты же знаешь, Мерлин. Ты спасешь его и поможешь.» - думает сжимая его руки и не отводя взгляд.

Она себя успокаивает этим, тем, что нужна Элайджи Майклсону и ее советы он ценит, прислушивается к ней и ее доброта лучшее, что в ней есть.

— Почему ты не разбудил меня? Я бы заказала или приготовила из того, что есть в холодильнике? Я волновалась и признайся, ты был на встречи с той женщиной? Что она хочет от тебя?

— Я наблюдал, как ты спишь. Заключить сделку. Заключить сделку с моим братом, при этом использовав меня. Катерина слишком жалка и боится идти к Никлаусу и молить его о своей свободе.

— Это подло использовать кого-то ради своих целей.

— Так поступает Кетрин.

Не сошёл с ума, и вполне осознанно назвал ее не « Катериной» , а « Кетрин.» Ведь только Кетрин Пирс могла предать, убить, манипулировать, использовать в своих целях. Кетрин плевать на всех, кроме себя.

— Что вообще может связывать такого человека слова с такой, как она? Не понимаю.

— Мерлин, тот человек слова, которого ты знала ,был всегда связан сперва с Катериной, сейчас с Кетрин. Я не стану тебе лгать, потому что она всегда нужна мне. Нужна, часть моей жизни, часть сердца, которую я уже давно должен был вырвать и выбросить, но я не могу сделать это. Не могу забыть ее. Не могу, прекрасно зная, что Никлаус не позволит нам быть счастливыми. Не могу, прекрасно зная, что она отдала свое сердце другому.

— Ревность не мое, поэтому послушай меня, Элайджа. За любовь всегда нужно бороться. Я, как и ты, живу не одно столетие, видела многое. Видела, как сражались и гибли за любовь. Видела, что любовь стоит этого. Видела и знаю, что за настоящую любовь стоит сражаться. И что может, она была нужна тебе даже больше, чем ты был нужен ей.Тебе больно не от того, что что-то ушло, семья распалась, ты утратил смысл существования, а от воспоминаний о том, что у тебя было. У тебя не было настоящей любви, которая заставляет чувствовать тебя живым, поглотит целиком. Я ведь любила, ты знаешь эту историю. Он был

человеком, а я не настолько эгоистичной, чтобы обратить его. Бен заставлял меня жить и улыбаться, и после его смерти я дала себе слова, что буду улыбаться. Улыбаться сквозь боль. Я всегда пытаюсь заставить людей улыбаться, потому что я не хочу, чтобы они грустили так же, как и я. Всё можно пережить, пока есть для чего жить, кого любить, о ком заботиться и кому верить. Доверься и живи. Живи и если твое сердце отдано этой стерве на пятнадцати сантиметровых каблуках, то борись за нее и верни ту, которую любишь. Нейтрализуй ее яд и увидишь, что в ее сердце осталась часть нетронутая ядом злобы и гнева. Осталась часть способная любить. Осталась часть, которая жаждет большего, любви. Ты ведь всегда думал, что плохо желать большего, день изо дня сражался за семью и душу Клауса, что потерял часть себя, погрузился в хаос и вся та кровь. Ты позабыл о своих желаниях и том, что желать большего это нормально. Это нормально, Элайджа. Нормально желать, иметь свои мечты, любить. Мир жестокое место, если в нем нет места любви.

Молчит и вдыхает этот яд вместе с воздухом. Ее яд. Яд, которым его отравила Кетрин Пирс.

Он не спятил, не сошел с ума, но помешался на спасении семьи, а точнее ее части в лице младшего брата – Никлауса Майклсона, зациклился на исцелении своей прогнившей души спасая душу Клауса. Всегда был просто рядом с ним, не предавал, ну, если не считать историю с Авророй Де Мартель. Он отнял любовь у своего брата. Элайджа успокаивал себя тем, что им грозил Майкл, а тот делал, что положено – защищал семью. Успокаивал, что ничего не знал о даре внушения, которым их наделила мать. А может, хотел спасти и свою шкуру? Спасти не только семью, но и себя. Эгоизм, который скрывала маска выкованная из идеальных манер и якобы благородства. Маска скрывала его темную душу. Просто он такой : первородный вампир, всегда в костюме, с идеальными манерами, просто заботливый брат, монстр проливающей кровь по большей части во имя семьи, возможно, чтобы защитить кого-то от своей семьи, в сумме ведь одно и тоже. В сумме ведь выходит, что Элайджа Майклсон демон ночи отнимающей жизни невинных, хищник, что не может поменяться по щелчку пальцев. И насколько аморален , в этом мире безупречном, чистом и правильном?Аморален, считая, что поступает правильно.

Застыл, будто в коматозии, обдумывает все ее слова, которые бесконечным потоком слов доходит до него, записываются в какой-то части его мозга, а он ведь думал, что все потеряло всякий смыл. Он думал, что ему запрещено желать большего и то этого хотелось кричать так, чтобы сорвать голос, кричать, чтобы самому распасться на мелкие части. Кричать, а он все это время заглушал эмоции, скрывал их.

Его жизнь разбавляло черно-белое и никаких других цветов.

Он нашел любовь, но потерял в неё веру.

Он нашел любовь и оставил ее. Отпустил Катерину, не усмотрел, не спас и она стала Кетрин.

И почему-то верить в любовь у него больше не получается. Наверное, мечты и надежды были оставлены ещё давно. Оставлены во имя спасения души брата и жертвы ради семьи. Вся жизнь – сплошное черное, но он научился видеть в темноте за столько-то лет. Научился.

Кетрин жива, и она ещё дышит. Мертва Катерина, а он чувствует, что Катерина ищет выход из клетки, в которую ее заключила Кетрин. Ищет выход, так же как и она.

Улыбнулся, чтобы доказать себе и ей, что он все еще жив. Жив, касается ее руки и целует. Жив и благодарен ей, а та улыбается в ответ, съеживается потому ей не ловко, но все же ее старания были оценены.

— Я приготовлю нам кофе?

— Позволь сегодня это сделать мне, Мерлин. Латте с шоколадным сиропом , в благодарность за совет.

— Я верю в то, что найдешь в себе силы и будешь сражаться за настоящую любовь. Мы должны пройтись сегодня ночью по побережью. Вода смоет всю жестокость этого мира. Согласен?