Три года счастья
Шрифт:
— Какая?
Она с любопытством смотрит на Кетрин, она почти ждёт, она ответит. Ответит правду.
— Я играю с огнём, потому что если я утрачу доверие Элайджи, то не прощу себе этого. Если он разочаруется во мне и его взгляд пустой, наполненный призрением и разочарованием убьет меня. Но так все и будет…
— Всего раз, ты решила стать хорошей и все рушишь, - прикрывает глаза рыжеволосая, вдыхает запах свежей выпечки. — Если он любит, то не оставит тебя…
— Вот мне и нужно знать : гореть или сгорать…
—
— Любит, как и я, но мы не сможем быть вместе, он забудет меня, потому что выберет семью и клятву. Я только желаю, чтобы он был со мной вечность и все… Но этого никогда не будет или он уйдет разочаровавшись во мне, или ради семьи или я заберу его с собой и никогда не отпущу.Я желаю ему счастья, даже в дали от меня… Желаю сражаться за него, даже ему это будет не нужно, желаю быть рядом и поддерживать. Я разбила и убила себя… Боже, что я наделала, решив сыграть в любовь?
— Влюбилась…
— Забудь о нашем разговоре…
Она почти забывает обо всем, но официантка задевает ее плечом и Пирс злиться, а поднос падает на пол с рук официантки. Все это и прикованные взгляды к девушке только на руку Кетрин, потому что она исчезает и всего через секунду оказывается на улицы.
Ушла незаметно, что ее подруга даже ничего не поняла, продолжила есть, пока официантка вытирала разлиты на пол сок.
Бежать на красный свет. Бежать к нему. Бежать вопреки себе. Бежать к любви и счастью, а не наоборот.
— Всего два раза, ты проиграла любви Кетрин, - бормочет она, глядя, на диск луны. — Проиграла Стефану Сальваторе, который никогда не полюбит тебя и никогда не посмотрит так, как на Елену.Он никогда не полюбит тебя и стоит оставить его в прошлом, простить, ведь эта рана старая, затянувшееся. Рана Элайджа Майклсон слишком свежая, болючая, колющая, кровоточащая. Ты впустила его в свой мир и вправду обнажила не только тело, но и душу… Черт!
Рана, которая не заживет быстро и рана, которая оставит рубец в ее сердце, а на коже коллоидный рубец.
Поранилась.
Влюбилась в него, и притом отчаянно.
Влюбилась, ведь в такого мужчину невозможно не влюбиться.
Невозможно не влюбиться в его : сильного, смелого, жестокого, того кто разорвет в клочья любого кто посмеет навредить ей, вырвет сердце любому, кто осмелиться навредить ей, но так же благородному и нежному, тому, кто искренне улыбается ей, заставляет сердце биться сильнее и чувствует ее. Чувствует душой.
Она лжёт, самой себе.
В игре с любовью она проиграла.
А что ведь что такое для Кетрин Пирс проиграть?
Решиться всего, упасть на колени, пустить в свой мир, признать проигрыш и то, что она, увы не первая.
Признала поражение.
Упала.
Но если бы она стояли в одной комнате, направляя заряженное
Пятнадцать секунд.
Уйдет и не посмотрит вслед.
Уйдет, даже не осознав, что переходит дорогу на красный, предупредительный красный свет.
Помнит, как блестят его глаза при взгляде на него, помнит, как красивые губы слегка дрожат в ответной улыбке, совсем быстрой, почти незаметной. Она все это помнит, но словно ощущает, что развязка, их конец близок.
Видимо, только сейчас осознала, что же случилось, ее затянуло, она полюбила, поранилась, сама себя сломала на две половины.
Так все это ее вина?
Виновата в том, что по губам у него счастливая улыбка, когда он рядом с ней, что она принимает его тьму, подталкивает к тому, что не чему стыдиться или скрывать свою тьму. Нужно позволять тьме взять верх. Виновата, в тот, что ради него готова бросить все, пойти к Клаусу, открыла свое сердце.
Пирс молчит. У нее волосы чуть вьются от лица, наверняка уложенные в самом дорогом салоне этого города, а руки с аккуратным маникюром сжимают кожаный клатч от именитого дизайнера. Открывает клатч, потому что слышит звук мобильного. Кто же знал, что Элайджа словно чувствует, что внутри ее разыгрался шторм и поэтому звонит ей в час ночи.
Он звонит, а Кетрин была бы не против увидеть его подчерк, если бы он заклеил в конверт письмо, каждое слова, что желает ей сказать.
В ее глазах удивление, смешанное с чередой воспоминаний, а ей ничего в мире так не хочется, как притянуть его к себе, ухватиться за плотную черную ткань его пиджака, ощутив запах ее волос, одеколона, кожи, и прижаться губами к ее губам, вспоминая тот никак не забытый вкус.
Ей хочется слышать его голос и быть рядом.
Если и существует, совершенно идиотская теория о тысячи жизней, перерождении,реинкорнации все же окажется правдой, Кетрин Пирс бы хотелось, чтобы в следующей жизни, и плевать, какой по счету, они обязательно — непременно — отыскали бы друг друга. Для одной простой цели: никогда не отпускать.
Но можно ли родиться заново?
— Моя Катерина, - зачем-то зовет он ее он именно так, а ей нужно прижать мобильный ближе к уху и ответить, погрузиться в него, его голос.
— Привет, Элайджа, - отвечаешь хрипло, глядя лихорадочным взглядом на ее спокойное, красивое лицо.
Что она мечтала увидеть? Боль, отчаяние, тоску? Прошло столько лет, а Кетрин все потеряла. Потеряла веру в вечную и взаимную любовь.
— Прости, - говорит почти на автомате, не соображая, что делает.
— За что, Катерина? Что ты сделала? Я уже после завтра буду в Уиллоби, - шепчет тот.
— За то, что я сделаю Элайджа, - отвечает та. — За то, что я сделаю ради нашей свободы.