Три года счастья
Шрифт:
Кетнин Пирс знает, что в шахматной партии даже пешка может решить исход партии. Нужно лишь вдумчиво распоряжаться своими ресурсами и умело манипулировать соперником. Манипулятор, властная стерва, которая сейчас играет, черными, оценивает противника по другую сторону шахматной доски. Он улыбается её непосредственности и приходит в восторг от того, как смело и дерзко она встречает его взгляд.
Её, наверняка, называют безрассудной, но все они глупцы, если не видят потенциала за густыми карими глазами. Она быстро научилась выживать и играть в игры без правил. Она лично научилась
Ему всего лишь нужно первому сломать ее, оставить на своей стороне и проглотить ее душу.
Ее нужно сломать, показать то, что может вывести ее из себя.
Кад посмотрит на то, как она отреагирует на счастливую улыбку Керолайн Форбс, когда та, находит бархатную черную коробочку с обручальным кольцом. Стефан Сальваторе решил провести остаток своей вечности с той, что всегда была рядом поддерживала, с лучшем другом.
Он пришел к этому решению.
Он радуется, когда сжимает ее руки в своих, удивленная Керолайн смотрит ему в глаза, искренне улыбается ему. Они стоят рядом друг с другом и этот особый момент они должны разделить только на двоих. Счастье ведь должно быть тайным, тихим и только так ее можно удержать.
— Керолайн Элизабет Форбс, окажешь ли ты мне честь, надев это обручальное кольцо, как знак моей любви…
— Слишком много слов, давай ближе к делу!
— Я прошу тебя стать моей женой. Ты согласна?
— Да.
Неужели Керолайн Форбс дожила до того момента, стала единственной и рядом с тем, человеком, который стал ее судьбой.
Неужели она счастлива, заглядывает в глаза Стефану, когда тот касается своими руками ее лица, касается губ теперь уже своей невесты.
Неужели они теперь станут семьей, настоящей, сильной, крепкой.
Неужели и у Керолайн Форбс есть права на счастье, после всего пережитого.
Неужели Керолайн Форбс будет планировать свадьбу мечты в июне.
— Попрощайся со своей королевской короной, — с нескрываемым удовольствием оглашает
Кад, словно сбивая ее черную фигурку своей белой.
Сколько можно ее испытывать, терзать.
Терзать тем, что тот с кем она желала быть, узнать каково это быть любимым Стефаном Сальваторе.
Но она ему не нужна.
Зачем он показывает это ей? Унизить, вогнать в отчаяние?
Разбить?
Думать запрещено, ведь он просчитает ее шаг и Кетрин Пирс только подтолкнет себя к пропасти.
— Иногда нужно принести в жертву нечто ценное, чтобы выиграть, Кад. Шах и мат.
Быстро.
Отходит со своего места, гневно сверкая глазами-угольками, и сам Дьявол улыбается её вспышке гнева. Почти режет взглядом яркостью своей Сальваторе и Форбс.
Все же Кетрин Пирс одиночка.
Она всё ещё пыхтит себе под нос, словно изучая шахматную доску, чтобы найти свой просчёт и сделать следующей шаг. Пирс взрывается смехом, когда точно знает, что сметет фигуры, опрокинет доску на пол.
— Идиотская игра!
Руки не трясутся, когда та пробивает рукой грудную клетку Сальваторе, вырывает сердце и видит, как ее любовь погибает на ее глазах, пошатывается Керолайн, кричит, падает на колени, а Кетрин Пирс опускается вслед за ней.
Так нужно было.
Нужно было
Нужно было бросить к ногам испуганной Керолайн окровавленное сердце Стефана Сальваторе, испачкать бриллиант на кольце кровью.
Неужели так бывает?
Неужели можно лишить счастье за несколько секунд?
Неужели можно так ухмыляться, смеяться и шептать: — Со свадьбой, блондиночка. Считай, это моим свадебным подарком. Я же обещала, что будет весело.
— Правда? Ты сделала это — глаза самого Дьявола комично распахиваются, и Кетрин знает, что добыча почти попала в ее сети.
Она сумеет превратиться из испуганного зверька, которого могут убить, проглотить душу и уничтожить навсегда, в хищника, зверя, который имеет зубы и может сам любого проглотить, перегрызть острыми клыками и чувствует страх жертвы.
Кетрин Пирс совсем не пешка в этой игре.
— Ты идиот, если думал, что после того, как Стефан проткнул мой живот, и я умерла, он занимает какое-то особое место в моем сердце… Даже если я и любила столько веков Сальваторе, то сейчас чаша весов перевесила в сторону ненависти… Все вы мужчины одинаковые… Этого ты прочесть не смог? Я ненавижу его и не отказалась бы убить его в реальности…
— Тогда, как насчет того, кто вонзил нож в тебе в самое сердце?
Хватает за руки, а Кетрин вздрагивает от неожиданности, закрывает глаза.
Всего доля секунды, а ей кажется, что она умерла тысячу раз и столько же воскресла и главное в этой игре не заплакать и не закричать от боли. Взять себя в руки и открыть глаза, понять что они находятся в темном коридоре, какого-то особняка, а Кад словно приглашает пройти ее в одну из комнат, открывает светло-коричневую деревянную, но Кетрин стоит в пороге, не решаясь пройти в эту дверь.
До королевы пока не дотягивает.
Дьявол знает ее самый страшный секрет и страх.
Душа Кетрин Пирс, испорчена шрамами, кровоточащими ранами, оставалось несломленной перед теми, кого она ненавидела, но стала открытым полотном для тех, кого она любила.
Белое полотно испачкали красным и черным.
Не сломалась.
Ведь тем, кто становился частью неё души, Пирс открывала душу, не всем, но все же были особенные, те, кто видели ее обнаженную душу с россыпью царапин, спрятанную за сотнями щитов. Кетрин старалась быть сильной и не подпускать людей близко к себе, но, порой, это было невозможно. И именно те, кто получал ключи от сердца и души, причинял самые тяжелые увечья, вгонял нож в сердце.
В ее глазах свет. Тот самый свет, что заставляет замереть и смотреть на спящую Хейли, с которой провел прошлую ночь. От это света в животе появляется непонятное чувство. И это самое чувство не дает отвести от нее взгляд, заставляя появляться в голове разные, самые странный. И, возможно, сейчас она не такая уж и светлая, не такая бескорыстная и совсем не спасительница, но от этого хочется оберегать ее еще больше. Почему? Я понимаю как ей бывает больно. Я сам через это прошел. И не смотря на свою природу человека, что готов убить даже невинного, я не желаю, чтобы подобное чувствовал хоть кто-то, а уж тем более — она. Та, в чьих глазах я вижу свет.