Три года ты мне снилась
Шрифт:
— Ах, давно это было, Костя. Киска выросла. В Святые ключи мы больше не ездили.
— Святые ключи… — восхищенно произнес Костя. — Как хотите, ребята, но мы должны повидать то место. Подумать только! Богатейшая натура. Поехали? Завтра же, в субботу. А?
Клим помолчал. Потом посмотрел
— Тебе не будет тяжело вновь оказаться там?
— Не знаю, милый. Можно съездить.
Наутро они тронулись в путь. Клим вел «Мерседес» с мягкой уверенностью хорошего водителя. Светило неяркое октябрьское солнце, похрустывали прозрачным ледком редкие лужицы на шоссе, предмет особенного внимания человека за рулем.
Вот осталась позади Москва, потянулись поредевшие леса. А ведь еще совсем недавно все вокруг веселило глаз желтой, красной и зеленой листвой.
— Клим, — вернулся ко вчерашнему разговору Костя, — а скажи, этот калоритный босс… Как сложились ваши дальнейшие отношения?
Наступило молчание.
Климу не хотелось рассказывать при Ирине, как его встречали у подъезда, уже возле ее дома, черноволосые мальчики с требованием открыть им доступ к документам по провозке грузов из зарубежья в Москву на сухогрузах типа река-море, как прижимали к обочине машину, как вызывал его начальник по ложным доносам, будто он, Клим Ковалев, ведет запрещенные игры с таможней. Все было. Сейчас это в прошлом.
— С боссом просто так не расстанешься, — усмехнулся он. — Его ребята крутят свои дела помимо меня, хотя при встречах раскланиваются, как джентльмены.
Костя понял мгновенно. Кивнул и замолчал. Но видно было по сведенным бровям, что воображение его работает на всю катушку. Художник!
Наконец
Вокруг пруда уже не теснились в беспорядке старые ивы, их не было вообще. Зато сам прудик был вычищен до прозрачной, как стеклышко, воды, уже со льдинками, а к его середине, там, где взрывали песчаное, присыпанное цветным гравием дно холодные глубинные родники, вел деревянный, крепкий, украшенный резьбой низкий мосток.
Они вошли внутрь храма. Скромное убранство сельской церкви, деревянные полы из широких досок, горящие лампадки под образами. Службы в этот час не было, но из-за перегородки к ним вышел молодой батюшка.
Они разговорились.
— Давно ли приняли приход, отец Василий? — спросил Костя.
— Третий год служу. Раньше-то здесь была единая как есть мерзость запустения, только вороны и каркали. Потом словно благословение пролилось, все стало строиться, с окрестных деревень народ сам повалил. За год осилили. Просто чудо, да и только.
Костя посмотрел на Клима.
— Чудо, да и только, — тихо повторила Ирина, прижимаясь к мужу, невольно отворачиваясь от насыпи и рельсов.
Всмотрелся в Клима и молодой поп. Но промолчал, не стал предаваться пустословию, распрощался, ушел к себе.
— Все ясно, — сказал Костя, — такого финала и во сне не увидишь. Ну и жизнь!
Они сели в машину и поехали к шоссе. Домой.