Три года в Соединённых Штатах Америки

Абердин Александр М.

Мы вышли из кремлёвского кабинета Брежнева и прошли несколько десятков метров по коридору, чтобы войти в комнату без окон, но с лифтом. На лифте мы спустились глубоко под землю и очутились на небольшом перроне скоростного метро. Там нас уже ждал небольшой поезд, состоящий всего из двух вагонов и как только мы вошли передний и сели в кресла, он тут же тронулся и вскоре понёсся с огромной скоростью. Президент Помпиду, который отнёсся ко всему с некоторой толикой настороженности, поинтересовался у меня:

– Борис, куда мы едем?

– На подземный космодром, ваше превосходительство. Это недалеко, всего двести километров от Москвы к востоку. Потерпите

буквально несколько минут. Этот поезд мчится со скоростью семьсот километров в час, так что мы доедем быстро.

Действительно, уже очень скоро поезд плавно затормозил и мы вышли на таком же перроне, с которого отправились в путь. За дверями нас ждал небольшой электромобиль и четверо офицеров, которые немедленно взяли под козырёк. Мы сели в поданный нам экипаж без водителя и он сам повёз нас в здоровенный подземный ангар, где стояли два космических самолёта с опущенными траппами. Увидев их, Жан-Жак спросил:

– Борис, что это? Я с улыбкой ответил:

– Это космические корабли, мой генерал. Вообще-то это исследовательские корабли, но до тех пор, пока существует угроза третьей мировой войны с применением термоядерного оружия, они стоят на боевом дежурстве. – К нам сразу же подошли два пилота, одетые тёмно-синие комбинезоны, один в звании майора, а второй – полковник и я спросил – Товарищ полковник, на борту космолётов имеются ракеты с термоядерными боеголовками?

Оба приблизились, встали по стойке смирно, отдали честь и полковник доложил чин по чину:

– Никак нет, Борис Викторович. Оба космолёта оснащены только лазерными и электромагнитными пушками для поражения баллистических ракет потенциального противника. Переведя его слова президенту Франции, я прибавил:

– Простите, ваше превосходительство, но на атомные бомбы нам, оказывается, не удастся посмотреть, а жаль. Я ни разу в жизни не видел ни одной. Давайте поднимемся на борт и хотя бы осмотрим оба космических корабля и пустые бомбовые отсеки.

Вместе я полковником Соловьёвым, командиром космолёта «Москва», второй назывался «Ленинград», мы поднялись на борт и я, оттеснив полковника, сам принялся рассказывать о том, как сначала конструировал сам, а затем соглашался с изменениями, внесёнными куда более опытными конструкторами, и как потом принимал посильное участие в строительстве космического щита своей родины. Мы даже посидели в пилотской кабине и полковник Соловьёв, подняв космоплан на три метра над полом, прокатил нас, но совсем немного. Бомболюк и в самом деле был пуст, из него даже убрали установку сброса ракет, но зато командир космоплана пару раз выстрелил из лазерной пушки, превратив в пар два оцинкованных ведра с водой. Из электромагнитной пушки, стреляющей вольфрамовыми снарядами, он палить не стал, очень уж потом снаряд долго летал по ангару, рикошетируя от стен. Президент Помпиду и генерал Паскаль хотя и рассматривали новую советскую космическую технику с очень большим интересом, всё же явно недоумевали и в конце концов президент спросил меня напряженным голосом:

– Борис, зачем вы всё это мне показываете? Мой ответ был таким:

– Затем, ваше превосходительство, чтобы вы знали, если между Францией и Советским Союзом будет заключён полномасштабный союзнический договор, то мало того, что ваши офицеры будут ежедневно заступать на боевое дежурство на точно таких же советских подземных космодромах, а всего их в Советском Союзе двадцать шесть, так ещё и получите с десяток таких птичек, чтобы поставить их на боевое дежурство там, где военные сочтут это необходимым.

Полагаю, что если Франция также будет нести ответственность вместе с Советским Союзом за мир и безопасность всего Человечества, это будет правильно. Генерал Паскаль удивлённо воскликнул:

– Вы передадите нам десять таких космических кораблей? Но как это можно сделать, ведь они же весьма большие? Ему ответил полковник Соловьёв:

– Товарищ генерал, в этом нет ничего сложного. Под прикрытием плотной облачности, на высоте в полтора, два километра, мы их куда угодно перегнать можем. Они же летают, как простые самолёты, но я лично уже дважды летал тайком на Луну и даже высаживался на обратной стороне вместе со своим экипажем. Пройдёмте в кают-компанию, я покажу вам снимки. Пока я переводил его слова, Жан-Жак спросил:

– Полковник, но почему вас тогда не заметили ни американские, ни французские средства наблюдения? Полковник Соловьёв ухмыльнулся и ответил:

– А нас и советские локатора, хотя они и получше ваших будут, тоже не заметили. Корпус у космоплана, как вы видите, почти чёрный, света почти не отражает, так он же ещё и радиоволны не отражает, но мы всё равно в космос выходили над Южным полюсом. Как говорится, береженого Бог бережет.

Мы поднялись в кают-компанию и полковник Соловьёв показал французам фотоснимки, сделанные на Луне. После этого, получив в качестве сувенира по паре лунных камешков, мы поднялись на борт второго космоплана и убедись в том, что и его бомбовый отсек совершенно пуст. Когда мы сели в вагончик скоростного метро, я сказал:

– А теперь, ваше превосходительство, мы отправимся туда, где уже побывал однажды генерал Паскаль и вы побеседуете с Геей, моими давними друзьями и ещё одним суперкомпьютером по имени Бойл. Полагаю, что эта беседа будет вам интересна.

Когда мы прибыли в тот подземный бункер, в котором находилась Гея, уже Жан-Жак стал рассказывать президенту Франции, где тот находится, а когда мы вошли в просторный зал, он сказал взволнованным голосом:

– Мсье президент, это Гея, самое мудрое существо на Земле. Я подошел к своей дочери и устало поприветствовал её:

– Привет, малышка. Выкати нам три кресла и обеспечь связь с Дейром, Вилиэн и Бойлом.

Вспыхнули сразу три больших экрана и Гея, первым делом поприветствовав французских гостей, ответила мне:

– Здравствуй, отец, ты выглядишь усталым. Махнув рукой, я насмешливо сказал:

– Ничего, мелочи жизни, малышка. – Как только на экране появилось изображение Дейра, Вилиэн и Бойла, что стало возможным благодаря некоторым усовершенствованиям, сделанным Бойлом и Геей, я представил их и сказал – Ваше превосходительство господин президент, мой генерал, сейчас вы узнаете, кто же такой на самом деле Борис Картузов и почему он сидит здесь, а это довольно долгая и очень непростая история.

Как я об этом и просил, Дейр сам рассказал Жоржу Помпиду и Жан-Жаку Паскалю всю мою историю, а я всё это время сидел молча и терпеливо слушал его рассказ, который продлился почти три часа и сопровождался множеством видеофильмов. Из бункера Геи оба француза вышли настолько потрясёнными, что пришли в себя и заговорили только тогда, когда мы, вернувшись в Кремль, сели за обеденный стол. Первым молчание нарушил президент Франции, который взволнованным голосом сказал:

– Леонид, я так до сих пор не могу поверить в то, что Борис вовсе не юноша, а зрелый мужчина, которому уже исполнилось шестьдесят четыре года. Теперь мне всё стало понятно. Леонид Ильич усмехнулся и спросил: