Три ипостаси Божества
Шрифт:
Айзек почесывал кожу на ладони. Что-то определенно случилось.
– Я хотел сказать… – вновь заговорил он. – Если мы встретимся или встретились с кем-то, у кого есть болезнь, как мы узнаем, что заразились? Может, это просто, скажем, аллергия?
Минхо направил ствол ружья на Айзека.
– У тебя симптомы? – спросил он.
Айзек поднял руки.
– Стоп! Стоп! Я не заражен. Мне просто любопытно.
Страх, отразившийся на лице Айзека, дал понять Минхо, что тот ни малейшего представления не имеет о том, что такое огнестрельное оружие. Пальцы Минхо были далеко от спускового крючка, а приклад – от плеча. Оранж сразу бы сказала,
– Ну-ка, скажи, почему ты спрашиваешь? – приказал он. – Только не лги!
– Хорошо! Это миз Коуэн. У нее какая-то сыпь. Просто сыпь.
Айзек помедлил и закончил:
– Пока…
– Она кашляла, я помню, – кивнул головой Минхо. – Еще говорила, что от пыли. Черт побери!
Минхо изо всех сил сжал ствол ружья, направив его вниз, на землю.
– Точно! Кашель, – повторил Айзек, шумно выдохнув. – Я совсем забыл про кашель.
Минхо очень не понравилось то, что он узнал. Члены группы принялись звать их – они были готовы двинуться дальше, вдоль берега, к кораблю. Минхо с ненавистью посмотрел на Айзека. Он вспомнил, сколько раз ему приходилось убивать людей, более здоровых, чем миз Коуэн, людей, которых подозревали в том, что они бывали там, где видели какого-нибудь типа, инфицированного Вспышкой. А у миз Коуэн были три симптома: сыпь, кашель и признаки начинающейся летаргии.
– Нельзя никому говорить, – произнес Айзек. – Больше никто не знает.
Минхо размышлял.
– Я думал, у нее тоже волшебная кровь, или что-то в этом роде. Пошли, нас ждут.
– Ты ведь не станешь ее убивать, верно? – спросил Айзек, стараясь не отстать от Минхо, который быстрыми шагами двинулся к группе.
– Конечно, нет, – ответил Сирота.
Он действительно никого больше не собирался убивать, хотя, если возникнет необходимость… Но как все стало сложно, когда в его жизни появились те, кого принято называть друзьями! В городе, где жили Остатки нации, его наказали бы, если бы в сходных обстоятельствах он не убил того, кого следовало убить. Здесь же – наоборот! Если бы он убил, он бы стал им всем врагом! Он даже представить не мог, как бы отреагировали другие члены группы, особенно Садина. И Рокси – она бы уж, точно, спустила на него собак! Было так много новых правил, которые следовало выучить, и он попытался быстро продумать все открывающиеся возможности.
– Что будем делать? – спросил Айзек.
– Убивать ее я не стану, – ответил Минхо. – Но на корабле ей тоже нет места. Без вариантов.
Даже если бы корабль, к которому они приближались, был самым большим в мире судном, плыть на нем с инфицированным человеком (пусть это даже и не Вспышка!) было плохой идеей. Миз Коуэн повезло: если бы она жила среди Остатков нации, жизнь свою она бы закончила в Аду, среди шизов.
– Но мы же не можем оставить ее одну… – предположил Айзек.
– А она одна и не останется.
Минхо внимательно посмотрел в глаза Айзеку, и в них загорелось понимание. Айзек хотел было замахать головой, но Минхо кивнул и твердо сказал:
– С ней останешься ты. Отведешь ее на Виллу, и там ей помогут. Только так.
– Схема мне понятна, – сказал Айзек. – И она мне не нравится.
– Послушай, – сказал Минхо. – Если с миз Коуэн
Он сделал паузу, чтобы понять, убедительно ли он говорит. Так всегда поступал старина Фрайпан. И тут же продолжил:
– Если бы решать выпало мне, я бы застрелил ее за ближайшими кустами, и все. И она была бы в безопасности, и все остальные. Но вы же все участвуете в этом маленьком эксперименте, и, если миз Коуэн больна, это означает, что кровь Садины, по крайней мере наполовину, не такой уж ценный материал, как все думают.
Минхо отпустил ствол ружья, и оно повисло у него на боку. Иногда ружье просто не способно решать проблемы.
– Об этом-то я и не подумал, – пробормотал, замедлив шаг, Айзек. Открытие действительно было ужасным.
Айзек и Минхо вернулись к группе. Пока их ждали, Триш и Садина принялись исполнять какой-то нелепый танец, а все остальные нестройно им хлопали. Подойдя, Минхо украдкой оглядел миз Коуэн. Вся его подготовка, его отшлифованные тренировками инстинкты кричали в нем: убей ее! Но он не мог, просто не мог! Друзей не убивают. Минхо посмотрел на Оранж, на Рокси, на старика Фрайпана. Достойна ли дружба с этими людьми того, чтобы предать забвению власть инстинкта?
– Кстати, – проговорил за его спиной Айзек. – Ничего не говори. Я не должен ничего никому говорить.
По какой-то причине последние слова Айзека обеспокоили Минхо больше, чем все остальное.
Слабак, подумал он. Эти люди – слабаки.
Часть вторая. Сильные верой
Нет разницы между добром и злом, между тем, что правильно, и тем, что ложно. Утрачены различия между холодом и жарой, радостью и печалью, интересным и скучным. Я слышал старую поговорку: благословение в забвении. Они даже назвали этим словом лекарство для шизов. Благословение. Все эти вещи связаны между собой, и мне не только наплевать, но и наплевать на то, что мне на это наплевать. Не исключено, что я окончательно теряю рассудок, хотя также не исключено, что я наконец начинаю все понимать.
Глава седьмая. Контрольные объекты
Айзек искал возможности накоротке переговорить с миз Коуэн, но день слишком быстро сменился ночью, поэтому рано утром ему пришлось разбудить ее, пока все спали.
– Тихо! – проговорил он, взяв ее за плечо так, чтобы не касаться пятна на шее. – Миз Коуэн. Мы…
– Что такое? Со мной все хорошо.
Она медленно открыла глаза и попыталась улыбнуться, но уголки ее губ, как и уголки глаз, провисли, и это не была просто усталость. Она была больна.
– Не все так хорошо, и я говорил с…
– Я больше не кашляю. Вчера горло было заложено, но теперь все в порядке.
Она села и принялась тереть глаза.
– Должно быть, это от тех растений, где мы… Или насекомые. Может быть, муравей укусил.
Она тряхнула головой – так, словно хотела сбросить впечатление от дурного сна, и закончила:
– Это была аллергия, а теперь…
– А ваша шея? – прошептал Айзек. Он не хотел говорить о том, что изменилась сама ее манера речи: раньше она произносила четко выверенные, максимально продуманные предложения; теперь же речь ее была сбивчива, как сбивчивыми были мысли.