Три карата в одни руки (сборник фельетонов)
Шрифт:
— Это вы разрабатывали здесь такую тактику систематической терапии?
— Ей-богу, не я! С места не сойти!
— Но вы хоть признаете массаж как сложный процесс, обусловленный взаимодействием рефлекторного и гуморального факторов?..
— Оно, конечно, вам виднее, — поспешно соглашается человек в белом. — На то вы и образованные, чтобы разбиваться. Только мои вам совет: подождите-ка лучше главврача, он все разъяснит.
— Позвольте, а разве не вы здесь главный?
— Главный-то я, конечно, главный, да только не врач, а повар. А главврач наш нынче
А еще через три дня, когда главврач, загорелый и раздраженный, вернется с табачных плантаций в свои кабинет, бунтарское настроение у больных спадет до низких отметин. А если у кого-нибудь и выплеснутся остатки протеста, главврач отрежет:
— Табак для нас — становой хребет экономики. Ясно?
И зря больные будут доказывать, упирая на цифры, что становые хребты людей тоже имеют прямое отношение к экономике, что врачи в качестве неквалифицированной рабсилы на плантациях дьявольского зелья — это, конечно, занимательное зрелище, по все-таки путевка за полную стоимость, и даже льготная, плюс проезд в оба конца — слишком накладной пропуск на такого рода мероприятие.
— Все это разговорчики, — режет главврач, — а табак — это вещь! В конце концов наш табак — это ваш табак, это наш общий табак!
— А мой радикулит — это разве не ваш радикулит?.. Вот приедете зимою к нам в Караганду, а вам вместо листовой стали — охапку больничных листов.
— Да не нужна мне ваша сталь!
— А мне не нужен ваш табак!
Дальнейший спор о сравнительной ценности табака и листовой стали здесь, вероятно, приводить не стоит ввиду его полной бесперспективности. В самом деле, какими весами определите вы, на сколько тюков кондиционного табака тянут двести недолеченных ишиасов? Нету таких весов, да и незачем все это сравнивать. А тем более — противопоставлять.
Но, думается, именно стремление во что бы то ни стало противопоставить наш табак вашему металлу, наши посевы вашему люмбаго, наши плошки вашим поварешкам — вот что неизменно служит психологическим навозом для произрастания семян местничества.
Еще раз обратите внимание: не о том здесь речь, что вообще-то важнее и нужнее — плошки или поварешки. Вопрос такой этим… ну, которых нету… кажется слишком абстрактным. Плошки, поварешки, табак, люмбаго — какая нм разница? Наши завсегда важнее ваших!
И попробуйте доказать обратное. Я, например, просто отказываюсь сравнивать несравнимое. Но абсолютно сравнимое и совершенно одинаковое — хоть это дозволится мне сравнить?
Итак, давайте договоримся, что тонна стандартного зерна в принципе равна тонне стандартного зерна. Нет, даже не так.
Давайте обострим ситуацию и сойдемся на том, что десятки тонн стандартного зерна — это все-таки больше, чем стандартным мешок такого же зерна.
Мог теперь у нас есть исходный рубеж для рассказа о том, как вредно быть предусмотрительным.
Что тут скрывать — на первых порах товарищи из Курганского облисполкома гордились своей предусмотрительностью. Получив заверения, что к началу жатвы Красноярский комбайновый завод поставит области 150
В общем, шею намыли со всем тщанием, а тетя не приехала. То есть приехала, но не вся, а как бы частично, на тридцать процентов. И напрасно дежурили на железнодорожных станциях заранее созданные посты, и зря заранее обученные экипажи простаивали у развилок, всматриваясь вдаль, не закурятся ли дороги, и ни к чему было пачкать кумач.
Потому что в те же дни, когда курганские комбайнеры томились без красноярских комбайнов, 150 комбайностроителей ежедневно выезжали на поля своей области, чтобы убирать хлеб. Нет, не убирать даже, а помогать убирать, подсобничать. Даже и называлось это — «помощь сельскому хозяйству»!
Но если в Красноярске с точностью до зернинки могут вам подсчитать, сколько дополнительных мешков удалось вывезти в закрома благодаря «бескорыстной помощи», то в Кургане с не меньшей точностью сообщат, сколько сотен, а может, и тысяч тонн зерна недобрали благодаря ей.
Тут читатель вправе указать нам на некоторое сползание с темы. Ведь и в первых строках уведомлялось, что местничество у нас еще есть. А вот есть ли те, которых нету?
Позвоните, к примеру, в Апшерон, и вы получите гневную отповедь. Потому что никогда — слышите, никогда! — руководители района не призывали снижать уровень лечебной работы, а только повышать, повышать и еще раз повышать. И если медработники санатория «Горячий ключ» сами — слышите, сами! — откликнулись в разрезе сознательности, то они были обязаны сделать это без ущерба для основной работы. За счет внутренних резервов.
А разве красноярские городские руководители не призывали комбайностроителей пунктуально соблюдать планы поставок? Разве не разъясняли значение четко отлаженной кооперации? Разве не журили и, более того, не наказывали за срыв и несоблюдение? И если уж товарищи с комбайнового вызвались помочь труженикам села, то честь им и хвала. Но они просто обязаны были!.. Говоришь им, говоришь, экая бестолковщина!..
Но зато если вы бы спросили у руководителей Ждановского района города Ленинграда, то они бы честно и прямо сказали: да, это мы! Мы обязали сотрудников головного проектного института «Гипродрев» выделить из своих рядов группу из 40 человек для шефского подметания и бескорыстной вывозки мусора со двора гардинно-кружевной фабрики.
Да и как было не обязать, если и фабрика, и институт расположены по соседству, на Петровском проспекте? А поскольку досрочный ввод предприятии, выпускающих товары для парода, есть дело чести и, безусловно, геройства, то ничего этим инженерам не станется, если они несколько дней повыносят мусор с досрочно и ударно вводимого объекта.
И жизнь подтвердила расчеты. Фабрика на неделю раньше вступила в строй. А проектировщики, хоть и жаловались на нехватку кадров, а вот ведь как-то перемоглись. Такова практика!