Три мести Киоре 2
Шрифт:
— Что случилось, Ниира?
Киоре трясущейся рукой протянула листок.
— Гайэ, Томис Слепыш, Астор Мендоро? — прочитал он, приподнявшись.
— Я встала…. А эта бумажка лежала тут, — она указала на тумбочку, — А окно! Окно открыто! Доран, здесь ночью кто-то был! А мы не услышали!
— Не бойся, это был мой человек, с которым мне надо было вчера связаться. Он… отличается нестандартным решением вопросов.
— Как мне не бояться, если в наш дом может пробраться кто угодно?!
— Не переживай, второго такого… удивительного человека нет.
Он поднялся и бережно заправил выбившийся из прически локон за ушко, и Киоре обняла Дорана. По плечам невесомо скользнули руки в намеке на ласку, они спустились к запястьям, сдавили на миг ладони и по спине вернулись обратно, принявшись легко массировать шею; иногда, как будто забывшись, пальцы забирались под воротничок. Отпрянув от него и смутившись, Киоре пробормотала что-то о своем мятом платье и сбежала.
На несколько дней герцог Хайдрейк превратился в ворчливого старого деда, недовольного всем и вся, и, только когда ему полегчало, стал спокойнее. Киоре заглянула в его спальню — пусто.
Доран стоял у окна в своем кабинете, заложив руки за спину, по-прежнему встрепанный, в расстегнутой на груди сорочке с закатавшимся левым рукавом, в простых тонких бриджах для сна.
— Доран, обуйся. Полы холодные.
Ушедший глубоко в свои мысли герцог вздрогнул и повернулся, перестав разглядывать затянутые облаками небеса. Киоре невольно опустила взгляд на стол и зацепилась им за фотокарточку Лааре.
— Твоя покойная супруга? — спросила она, разглядывая женщину. — А мы с ней… похожи, — выдавила она, стрельнув взглядом в Дорана.
Тот дернулся, как от пощечины:
— Если карточка тебя смущает, я уберу ее.
Она подошла к столу, взяла рамку в руки. Больше женщины ее заинтересовал Доран — молодой, с живым огнем в глазах, не красавец, но несомненно харизматичный мужчина, чья улыбка могла расположить собеседника с первых же мгновений.
— Уберешь, когда сам захочешь, — она вернула рамку на место.
— Иногда мне кажется, что ты старше меня. Я не уверен, что на твоем месте ответил бы также.
Киоре легонько пожала плечами. Ниира — идеальная, понимающая девушка, как иначе она могла ответить? Потребовать убрать напоминание о прошлом? Закатить скандал? Всё это глупо, мелочно и непременно ведет к потере времени.
Фотокарточка в рамке, стоявшая между ними, блестела стеклом, и казалось, что щитом между ними вырос призрак Лааре, желавшей защитить мужчину.
Доран пробормотал нечто невразумительное, а через полчаса сбежал на службу, каким-то чудом разминувшись с дворецким. Киоре тоже начала собираться: ее ждали собственные дела.
— Ваше сиятельство, куда вы? — остановил ее старый слуга. — Боюсь, его сиятельство не располагает сейчас транспортом для вашего комфортного путешествия…
— Я прогуляюсь, — отрезала она и, взглянув на печальную Тари, сменила тему. — И я бы хотела узнать, почему печальна моя служанка. Если этот дом не примет ее, мы его покинем. Вместе!
Выдав совершенно детский ультиматум, она
Ей принесли чая, к нему — легкое пирожное, сказав, что первосвященник скоро подойдет. Киоре отвернулась к саду, где ветер беспощадно гнул траву и рвал листья с кроны, чтобы унести их в стылую высь.
— Здравствуйте, ваше сиятельство, — услышала она до дрожи приятный и страшный голос и поднялась, чтобы поклониться первосвященнику. — Причудливо же повернулась ваша судьба, — он едва заметно поморщился и опустился в скромное кресло, бордовое, как и диван, который заняла она.
Из-под ресниц Киоре оглядела врага: задумчивый, грустный, он бессмысленно переводил взгляд со стены на стену, даже не думая взглянуть на нее. «Никогда не боролся, если добыча сама не плыла в руки», — усмехнулась про себя, и ее ресницы трепетно вздрогнули.
— И именно поэтому я здесь. Знаете, лао, я верю, что судьба сделала мне столь щедрый подарок за то, что я раскаялась, исповедалась вам… И опять же, благодаря вашим мудрым советам я смогла поставить волю родителей выше собственных презренных желаний! И видите, как здорово вышло! Судьба, можно сказать, озолотила меня! А всё благодаря вам!
Сыграть глупую девочку, счастливую до помешательства, не стоило усилий. Сжатые в молитвенном жесте руки у вздымающейся груди. Облизанные как будто от волнения губы. Горячий взгляд, полный признания, стал финальным аккордом — не прозвучало ни одной фальшивой ноты.
— А вы отчаянно смелы в своих суждениях…
За окном стал медленно накрапывать дождь, в комнате как будто стало еще темнее, и фигура первосвященника приобрела потусторонний вид. Лицо его заострилось, по нему растеклась патока предвкушения. Несколько глухих ударов сердца, пока он вставал. И — колючие, болезненные поцелуи. Жесткие объятия. Обжигающее дыхание. Оторвавшись от губ, прикусил шею, и Киоре охнула.
— Подождите! Лао! — она попыталась вырваться, но ее только сильнее сжали, увеличив натиск. — Я должна вернуться домой, не то муж…
Первосвященник выпустил ее, отступив на шаг. Глаза его чаровали, манили, звали окунуться в бездну, забыться, пропасть в ней, и Киоре ощутила знакомые мурашки на спине, а в животе собрался ледяной ком. В гостиной словно запахло благовониями из прошлого, и призрак алого платья раскинулся на спинке кресла, перед которым стоял будущий труп.
— Что ж, дитя мое, я жду. Жду, — он острым ногтем обвел контур лица, чуть не оставив царапины.
Ласка на грани боли. Страсть с привкусом тлена. Киоре нашла силы улыбнуться и даже подалась к руке, все еще державшей ее за подбородок, но, будто испугавшись, увернулась, убежала.