Три месяца на любовь

Евстигнеева Алиса

Но он вдруг не клюнул, строго велев:

— Не беси.

После чего заказал ещё половину меню, не забыв перед этим с упрёком глянуть не меня. Пришлось отбиваться:

— Абьюзер.

— Зануда.

На этом и сошлись.

А потом нам неожиданно принесли вино.

— Ты же за рулём! — проснулась во мне училка с её назидательным тоном.

— Так это не мне.

— Я не пью.

— Не ври, я видел доказательство обратного. Можно сказать, что прочувствовал… на своей шкуре.

— Вот поэтому

и не пью, — а потом, чуть подумав, добавила: — Тем более одна.

— Ну я за рулём.

Кажется, наш разговор зашёл в тупик. Непонимающе моргнула, после чего честно призналась:

— Не поняла.

Он насмешливо покачал головой и придвинул ко мне бокал с вином.

— Ты слишком много думаешь и… грузишься. Из-за этого никак не можешь начать наслаждаться моментом.

— Именно поэтому ты решил меня напоить?

— Расслабить.

Я покрутила бокал, вдохнув терпкий запах красного сухого.

— Надеюсь, ты не попросил официантку добавить туда клофелина?

— Нет, только крысиного яда.

— Как мило.

Я ещё раз крутанула стеклянную ножку.

— Пей, это хорошее вино.

— А ты специалист по винам.

— Я же Француз! — заявил с гипертрофированной гордостью.

Вот здесь я оживилась.

— А почему, кстати?

— Выпьешь, расскажу.

Чёртово любопытство взяло верх, но я постаралась доиграть этот ход хотя бы красиво. Поэтому сделала вид, что крайне недовольна его шантажом, правда вино на самом деле было… классное. Насыщенное, терпкое с кислинкой.

— Вот, хорошая девочка…

Скривилась.

— Не называй меня так.

— Не нравится?

— Не нравится.

Говорила категорично и серьёзно, он не мог не почувствовать этого.

— Что-то не так?

— Ненавижу эту формулировку. Из меня родители всю жизнь лепили хорошую дочь и достойного члена общества.

— Ты поэтому учителем стала?

Отрицательно покачала головой.

— Как раз наоборот. Я очень сильно читать любила, в книжках можно было всё, не то что в жизни…

— Кто был твоим любимым книжным персонажем в детстве?

— Их было много.

— А всё же?

Изобразила серьёзные думы, хотя ответ давно вертелся у меня на языке, но мне отчего-то было неловко делиться с ним подробностями своей жизни. Короче, просто заниматься сексом было в разы легче.

— Пеппи Длинныйчулок, — в итоге призналась я.

Андрей улыбнулся:

— Я почему-то так и подумал. Хорошо, не буду считать тебя хорошей девочкой, буду верить в то, что ты та ещё хулиганка. А если вспомнить наше знакомство, то не так уж я и не прав.

Фыркнула:

— Ты мне ещё долго это будешь припоминать?

— Да-а-а-а, — растянул самодовольно.

Я сделала ещё глоток вина.

— Так, теперь твоя очередь.

— Моя очередь?

— Да, ты обещал. Почему «Француз»?

— А, это… —

он махнул рукой. — На самом деле ничего особенного. Мне в школе всё никак английский не давался, читал совсем паршиво. А в классе пятом родители переехали и я перешёл в новую школу. Там Пашка ещё учился, он, правда, был старше на несколько лет и подружились мы сильно позже, но это не важно. Помню, на первом уроке английского меня попросили прочитать текст, а я ни бе ни ме… Стрёмно же. Ну я тогда и ляпнул, что в предыдущей школе учил французский. Попросили сказать что-нибудь эдакое, ну я им и задвинул речь минут на пять из набора картавых слогов.

— И что, тебе поверили?

— Прикинь. Меня потом ещё целый месяц этим донимали, спрашивали, как какое слово переводится, кто-то особо одарённый даже попросил написать признание в любви.

Хихикнула.

— А ты?

— А я написал, правда, насколько это был французский, не ручаюсь.

— Как тебя разоблачили?

— Наша англичанка заболела, и пришла какая-то старая грымза. Ну мои одноклассники и решили похвастаться своей местной знаменитостью.

— Она знала французский?

— Без понятия, но, видимо, что-то там понимала, потому что раскусила в два счёта.

— Тебя за это не убили?

— Попытались, прямо там же в коридоре у кабинета, но мне повезло… Мимо проходил старшеклассник один — гроза местных окраин, — он и заступился за меня. Сказав, что, если кто-то обидит Француза, будет иметь дело с ним.

— Это был Пашка? — догадалась я.

— Ага. Его тогда опасалась едва ли не вся школа. Поэтому бить меня не били, а вот прозвище… и по сей день со мной.

— Тебе идёт.

— Чем?

— Не знаю. Просто есть в тебе что-то такое… непростое.

— Да ладно тебе. Я примитивен, как пять копеек — меня нужно кормить, любить и хвалить. И я ради тебя хоть Луну с неба достану.

Сказано было бахвальски и скорее всего не всерьёз, но я поверила.

***

Вечер прошёл незаметно. Было вкусно и интересно. Вино всё же ударило мне в голову, но как-то мягко и почти незаметно. О том, что я пьяна, догадалась лишь в машине, когда стала засыпать, прижавшись к стеклу.

— Говорил же… — было последнее, что я расслышала через пелену сна.

***

Проснулась я в уже знакомой квартире. Правда, на этот раз меня милостиво уложили в кровать, а не оставили куковать на диване, чему я была искренне рада. Всё-таки спать, прижавшись к Андрею, было куда приятнее, чем в одиночестве рассматривать потолок его гостинной.

А разбудила меня наглая лапа Исаева, которой он беспардонно прошёлся по моему телу и притянул меня к себе. Он был настойчив, а я не возражала, расплывшись в сладкой улыбке. Мужские губы как раз успели накрыть мой рот глубоким поцелуем, когда в наше уединение ворвалась трель телефона.