Три минуты с реальностью
Шрифт:
Она провела в туалете почти полчаса. Несколько месяцев спустя она могла по-прежнему в деталях описать цвет кафельной плитки, форму раковин, мерцание неоновых ламп на потолке. Наверное, все эти мелочи отпечатались в ее памяти столь отчетливо потому, что вошла она сюда с определенным ощущением: поиски подошли к концу, ее вопросы не имеют ответов. Потому ее и вырвало. Организм нуждался в очищении. Она наконец примирилась с таким положением вещей, хотя сама еще этого не знала. А вот тело уже не сомневалось.
И вот, в самом разгаре этого очистительного процесса, который должен был освободить ее от безумия последних дней, дверь туалета на мгновение приоткрылась. Джульетта
Слишком долгое пребывание в туалете, похоже, напугало его. Нет. Чувство страха никак не вяжется с подобным лицом. Скорее уж – раздражение, досада. И мгновенный испуг, оттого что она, подняв глаза, снова узнала его, как тогда, в кафе «Идеал». Она была в таком ужасе, что закричала – довольно громко, и в дверях тут же показался хозяин кафе. Она пробормотала что-то по-английски, извинилась, показала на свой живот и дважды произнесла: «такси». Преследователь как сквозь землю провалился. Приехала машина, она села и поехала обратно в центр, со страхом поглядывая в заднее окно на едущие за ними автомобили. В полной уверенности, что он по-прежнему следует за ней. Разве мог хоть кто-нибудь предположить, что сегодня ее занесет на самую окраину города, к этим казармам? Значит, он все время следил за ней. Но почему? Кто он такой?
Все еще дрожа от страха, она вернулась в гостиницу. Нет, одна она больше ни шагу не сделает в этом городе! Она позвонила отцу – к счастью, тот оказался у себя – и попросила заказать ей номер в том же отеле. Ей хотелось быть к нему поближе, чувствовать его защиту. Он предложил приехать за ней. Она согласилась и назвала адрес. А что с Дамианом? – поинтересовался он. Как же ее договоренность на вечер? Сорвалось, соврала она. Дамиан. Он ее абсолютно не интересует сейчас. Ей хочется одного – поскорее убраться отсюда.
Двадцать минут спустя все ее вещи были собраны. Она расплатилась и ждала отца. Вскоре тот позвонил, и она в последний раз спустилась вниз в кованом лифте. Лестница почему-то напомнила старые доходные дома в Шарлоттенбурге. Только здесь, в отличие от Берлина, мраморные ступени не были покрыты ковровыми дорожками. Остались лишь латунные кольца, к которым прежде крепились стопорные штанги, удерживавшие ковры. Все в этом городе находилось в процессе распада.
Ей здесь больше нечего делать.
26
Кожа на лице горела, хотя утром Джульетта дважды намазала ее кремом. Автобус вез их в аэропорт и уже взобрался на пандус, откуда она несколько дней назад впервые увидела город. Но она не ощущала ни тоски, ни сожаления. Только облегчение. И для чего она так долго блуждала по улицам там, внизу? Выдавив на ладонь немного крема, она снова нанесла его на лоб и щеки.
Вчерашняя поездка за город закончилась для нее солнечными ожогами. Они предприняли эту вылазку по настоянию отца. Ну не сидеть же всю пятницу в городе? И решили прокатиться на кораблике вверх по заливу Ла-Плата и погулять в живописных предместьях, разглядывая домики в колониальном стиле, из-за постоянной опасности наводнений построенные в основном на сваях.
Здесь, за городом, очевидно, тоже поработали англичане. Набережная носила имя королевы Виктории и была оборудована телефонными будками, как в Лондоне. По реке скользили лодки, похожие на те, что плавают по Темзе. Лужайки вблизи берегов выглядели ухоженными. Лишь ресторан, куда они зашли пообедать, носил испанское имя – «Дон Рамон», и кухня там тоже, по счастью, оказалась не английской. Отец заказал стейк «Марипоса» – большой кусок мяса, вырезанный в форме бабочки, а она взяла порцию осьминога. Из расположенного неподалеку парка аттракционов доносились звуки, напоминавшие, что даже в этой глуши уже никакая не глушь.
Проведя день на природе, она почувствовала, что немного отдохнула. Говорили они мало, старательно избегая трудных вопросов. Ближе к вечеру поехали обратно на поезде, решив немного отдохнуть, но все равно чувствовали себя настолько усталыми, что поужинали в ресторане своего отеля и рано легли спать. Джульетта позвонила Линдсей, но той не оказалось дома. Скорее всего она уже отправилась куда-то, где танцуют танго. Джульетта не устояла перед искушением заглянуть в свой журнал, где Линдсей пометила, куда стоит ходить в определенные дни. На пятницу кружком был обведен клуб «Торквато Тассо». Там играл оркестр «Короли Танго». Около двух часов ночи. Клуб находился рядом с домом, где жила Линдсей, прямо за углом. Десять минут на такси от отеля Джульетты.
Но она никуда не пошла. Хватит с нее танго. И вот она смотрит из окна автобуса на город, чьи очертания расплываются вдалеке. Зато бросались в глаза антенны и спутниковые тарелки. Одиннадцать утра. Ясный солнечный день. Электронный термометр, попавшийся по пути, показывал тридцать четыре градуса. Четвертое декабря – лето в разгаре. Это не ее мир.
Она то и дело вспоминала своего преследователя. Весь вчерашний день оглядывалась по сторонам, но нигде его не обнаружила. Утром, пока они шли к остановке автобуса, расположенной в двух минутах ходьбы от отеля, сердце у нее колотилось как бешеное. Ей казалось, что за ней наблюдают. Наверное, привиделось. Уже сидя в автобусе и глядя в окно на площадь Сен-Мартин, она вздрогнула: ей почудилось, что в одном из автомобилей, остановившихся на светофоре, мелькнул знакомый профиль. Но автомобиль вырвался вперед и затерялся в потоке кругового движения, а ей так и не удалось еще раз взглянуть на водителя. Потом она чуть не вскрикнула, когда мимо проходил один из пассажиров, чье лицо показалось ей похожим на давешнего преследователя. Похоже, она превращается в настоящую истеричку.
Она скосила глаза на отца, изучавшего билеты. Каким-то образом ему удалось добиться разрешения лететь с ней одним самолетом, хотя сюда они прибыли рейсами разных авиакомпаний. Все улажено, хотя в аэропорту, возможно, придется что-то доплатить.
Народу в автобусе было мало. Джульетта насчитала всего восемь пассажиров. В этой стране вообще много места. Последние дома скрылись вдали, впереди на долгие километры простиралась абсолютно плоская равнина, ведущая в никуда. Над ней – пустое небо. И пустота эта, пожалуй, еще хуже, чем хаос и толкотня в городе. По большому счету все в этой стране наводит ужас!