Три Мира Надежды

Рыжов В. А.

“Боже мой, Мист, ты же никогда не была матерью. И никогда не чувствовала себя женщиной! Даже сейчас. Ты просто ничего не знаешь и не подозреваешь об этом. И не можешь, не хочешь, не стараешься получить то, что твой Алев так стремится дать тебе”.

“Делай со мной, что хочешь, я не боюсь боли”, - это сказала ты Алеву перед тем, как в первый раз познала его?

“И буду терпеть”, - этого ты ему не сказала, подумала про себя. И мысленно говоришь эти страшные фразы до сих пор перед каждой близостью с ним?

Притихшая Мист, не отрываясь, смотрела

на него.

“Быть с ним - это не обязанность, Мист. Как же объяснить тебе это? Не надо с самого рождения чувствовать себя обреченной на смерть и страдания. Хватит приносить себя в жертву. Хоть сейчас не умирай, не успев родить ребенка. Твоя матка тоскует по плоду, но ты не позволяешь ей принять его. Почему? Сколько можно ждать? Пусть это случится сегодня. И разреши сейчас себе полностью отдаться ему, твоему мужу, не запрещай себе ничего. Подари ему себя, а не изображай покорность. Это можно, это не стыдно, Алев будет очень рад и не осудит тебя, поверь мне. Пусть эта ночь станет для вас самой лучшей за все ваши жизни. Не одна ночь. В Нарланде не случится ничего, пока я гощу у вас. Ты слышишь, меня, Мист?”

Мист растерянно и странно посмотрела на мужа.

“Да, не стоит ждать ночи, я понимаю”.

– Я немного устал, - изображая смущение, сказал он.
– Возраст уже… Не обидитесь, если я отдохну немного?

Кэллоин не стал возражать против парадных покоев: зачем ставить в неловкое положение людей, желающих продемонстрировать свое гостеприимство? Но об отдыхе не могло идти и речи. Не ошибся ли он? И что делать, если все же ошибся? Он думал об этом весь вечер и не спал всю ночь. А утром дверь в его спальню распахнулась и вошла Мист.

– Что ты сделал со мной?
– тихо спросила она.
– И зачем ты это со мной сделал? Отвечай быстрее, пока не проснулся Алев.

– Ничего, Мист, - так же тихо ответил Кэллоин.
– Как могла ты подумать об этом? И разве я бы смог? И посмел? Ты все сделала сама сейчас. Я просто сказал тебе, что это возможно. У тебя получилось?

– Странный вопрос, Кэллоин, - неприязненно глядя на Мист, сказала Кали.
– Ты посмотри на нее и на ее ауру! Еще как получилось! И она теперь очень хочет, чтобы это случалось с ней как можно чаще.

– Так вот, значит, кто стоит у меня на пути!
– жестко сказала Мист.
– Тебя никто не звал. И ты не вовремя. Зачем ты явилась сюда, Кали?

– Я всегда прихожу без приглашения, моя дорогая. Ты не забыла об этом?

– Да, ну, как же, богиня смерти!
– презрительно усмехнулась Мист.
– Но тебя же, на самом деле, здесь нет! Ты не пожелала выбрать себе аватар и по-настоящему придти в этот Мир. А я не погнушалась воплотиться здесь в этом маленьком и слабом теле. Думаешь, я не смогу справиться с этой девчонкой?

В первый раз Кэллоин увидел, как в глазах Кали вспыхнуло пламя.

– Я уничтожу и тебя, и его, если по твоей вине с головы моей Этан упадет, хоть один волос!

Кэллоин быстро встал между ними.

– Никто никого не убьет и войны не

будет, - сказал он, обращаясь к Мист.
– Потому что этой ночью ты, наконец, разрешила себе забеременеть. Ты же не обычная девушка, прислушайся к себе, неужели не чувствуешь это? Ты ведь не захочешь вытравить этот плод?

Побледневшая Мист отрицательно покачала головой.

– И не захочешь оставить своего ребенка, первого за все эти тысячи лет, с чужими людьми? Не захочешь, чтобы он стал сиротой, если погибнешь ты? Или Алев?

– Ты обманул меня…

– В чем, Мист? И, скажи, разве ты не рада? Посмотри в свою душу и ответь мне.

Мист промолчала

– Дай этому ребенку родиться и вырасти, не торопись.

– Если Она, ее Ученица, придет сюда, я буду защищаться. Сражаться уже не только за себя. И не за мужа. А за Него, своего ребенка. Передай ей это, - своей тонкой рукой Мист указала на Кали.

– Я прекрасно слышу тебя, Мист, - устало сказала Кали.
–

И, поскольку Этан не придет, думаю, что это в моих интересах - если ты успокоишься сейчас, хоть на время. Желаю тебе родить здорового ребенка, потом еще одного, и быть счастливой с мужем.

– Значит, Этан больше не желает войны?
– быстро спросил Кэллоин.
– Не так ли?

– Девочка тоже влюблена и мечтает о счастье. Таком же, как

у тебя, Мист. Ты хочешь помешать ей?

– Нет, - сказала Мист, и посмотрела на дверь.
– Алев уже проснулся и может придти сюда, мне пора. Я оставлю вас одних, извини, Кали. А ты обещал мне немного погостить у нас, Кэллоин. Надеюсь, ты помнишь об этом?

– Да, - коротко ответил Кэллоин.

– Спасибо, - слегка наклонила голову Мист.

Она взялась за ручку двери, но задержалась, не открыла ее.

– Я все время думаю о том, что ты рассказал нам вчера о Талин, Хельги и Вериэне, - тихо сказала она Кэллоину.
– Эта история достойна стать сюжетом великой норманнской саги. Но нет жанра труднее - потому что нельзя ничего выдумывать, подстраиваясь под ожидания и вкусы людей, которые услышат или прочитают сагу. Нужно говорить правду, не очерняя врагов, и не щадя героев. И настоящую, вызывающую доверие, берущую за душу и живущую в веках сагу может написать только человек, который все видел собственными глазами. Или, хотя бы, услышал об этом из уст одного из главных героев, как ты, Кэллоин. А я… Ты не возражаешь, если с твоих слов я напишу небольшое стихотворение о Талин? И о том, что было на самом деле?

– Конечно, нет. И буду очень рад. Ты напишешь прекрасные стихи, я уверен в этом.

– Да, ты напишешь их, Мист, и твое стихотворение станет одной из жемчужин поэзии этого Мира, - сказала Кали.
– Однако не жди, что читатели безоговорочно поверят тебе. Это будет всего лишь одна из многочисленных версий событий тех лет, не более. Потому что подавляющему большинству людей нужна не правда,

а красивая сказка. Нет, не подумай, я вовсе не возражаю против стихов, но ты должна знать об этом.