Три мушкетера (с половиной)
Шрифт:
– Ладно, - пробормотал он и протянул миледи бумагу, на которой было написано:
«Ваше Прекрасное Величество!
Приходите сегодня в полночь на сеновал. Не пожалеете.
Мое Высокопреосвященство»
– Что это?
– спросила миледи, сфотографировав компрометирующий документ.
– А черт, - выругался его преосвященство, вытаскивая перо и чернильницу.
– Бумага есть?
– получив отрицательный ответ, он вынул из кармана порнографическую открытку и на ее обороте написал:
«Податель сего сделал все с моего ведома и с моего согласия. Кроме того, он сделал это в интересах Франции, аминь.
Его Преосвященство подышал на печать и оттиснул свой фамильный герб, изображавший руку, залезающую в чужой карман.
Взамен он забрал письмо к королеве и, попрощавшись с миледи, по ошибке прихватил ее ридикюль.
Миледи после его ухода улыбнулась, услышав на улице тихий взрыв. Это любопытный кардинал открыл ридикюль. Весь обгоревший после взрыва, в копоти, он удивительным образом напоминал старого черта, хотя являлся, по мнению миледи, старым вонючим козлом.
Глава 25.
Вдруг, дверь распахнулась от сильного удара ногой и слетела с петель. В комнату ввалился подслушивавший Отос. Благородный мушкетер первым делом отобрал у миледи сто пистолей, индульгенцию, драгоценности, сережки, перстни и кучу золотых шпилек.
– И запомните!
– возвысил голос Отос, - Если хоть один волосок упадет с головы моего лучшего друга, Д’Арнатьяна, который должен мне полпистоля, я Вас из-под земли достану!
– Подумать только, и этот человек был моим мужем, - воскликнула в сердцах миледи, увидев, что Отос уносит всю ее бижутерию и нижнее белье, - Да твой Д’Арнатьян уже мертв, наверное, хи-хи!
Отос побледнел и выбежал из комнаты. Внизу подлые гвардейцы угощали его друзей вином. Отос навскидку открыл огонь по рюмкам с отравленным вином. Три гвардейца и хозяин трактира рухнули замертво.
– Отос, что Вы делаете?
– с укоризной спросил Д’Арнатьян, указывая на разбитые рюмки.
– Да так, решил потренироваться, а то совсем сноровку потеряю, - ответил скрытный Отос, дунув в дымящийся ствол своего верного Смит и Вессона.
– Молодчина Отос, - похвалил его Амарис.
– Он же хозяина пристрелил, теперь за выпивку платить не надо.
– Серьезно?
– обрадовался Потрос, - Да я тогда сейчас тут все разнесу нахрен!
– Да, кстати, Д’Арнатьян, я нашел убийцу Констанции, - наябедничал благородный Отос, указывая на миледи, выбегающую во двор.
Д’Арнатьян выбежал вслед за миледи, преследуя сразу две цели - саму миледи, и вторую - узнать, не она ли украла чековую книжку Констанции.
Подлая прошмандовка уже успела зацепиться за уходящий поезд и с радостными криками начала хозяйничать в почтовом вагоне, опорожняя сумки с деньгами, выбрасывая из дверей охранников и, наконец, подложила в почту посылку для некоего Бекингэма. Стоит ли говорить о том, что в посылку была вложена адская машина, и она должна была разнести весь Бекингэмский дворец на кусочки. Выполнив свой зловещий план, миледи выглянула из вагона и, с удивлением обнаружила, что за поездом едет дрезина с четырьмя мушкетерами. Командовал благородный Отос. Однако, подлая мерзавка не собиралась так легко сдаваться, и принялась отстреливаться от наших героев. Пули засвистели над головами мушкетеров. Смелый Д’Арнатьян лег на дно дрезины и изредка показывал кулак миледи. Благородный Отос и благочестивый Амарис спрятались за толстого Потроса.
Миледи отчаянно ругалась, но выстрелы из мушкета не достигали цели,
Более того, вагон переехал кого-то, спящего на путях, миледи тряхнуло, ее мушкет дернулся и пуля ударила в ближайший столб, срикошетила от него в передний вагон, который заворачивал по колее влево и вернулась обратно назад, попав в приклад мушкета миледи. От резкого удара миледи полетела кувырком с вагона и, ударившись об железнодорожную насыпь, медленно сползла лицом в «коровью лепешку».
– Я попал в нее!
– закричал находчивый Потрос, вытаскивая свой пистолет.
– Молодчина Потрос!
– поднявшись со дна дрезины, сказал Д’Арнатьян.
– Как тебе только это удалось?
– с завистью спросил слывший лучшим стрелком Парижа Амарис.
– Запросто!
– сказал довольный Потрос, слывший самым никудышным стрелком.
– Только полный идиот не попал бы.
– Свяжите миледи!
– сказал благородный Отос, обшаривая ее карманы.
– А я пока пойду приведу знакомого палача, - добавил он не найдя ничего кроме доносов на имя короля и кардинала на некоего Рофшора.
– Слушай, таких связей как у него, наверное, ни у кого нет, - заметил глупый Потрос.
– Ну почему же нет, - обиженно заявил Амарис. у меня куча знакомых палачей. Одного я, например, повесил на дереве года два назад.
– А за что ты его повесил?
– спросил любопытный Потрос.
– За шею, - буркнул Амарис.
Глава 26.
Друзья связали бесчувственную миледи и стали ждать Отоса.
Ну а Отос направился к палачу-самоучке, который еще в детстве вытатуировал на спине подлой преступницы слово «миледи». После долгого торга, продолжавшегося секунд тридцать, палач-недоучка, которого отчислили из института рукоприкладного искусства, согласился за три с половиной пистоля казнить кого угодно, как угодно, чем угодно и за что угодно.
– Но деньги вперед!
– заявил палач-любитель без диплома.
– Где вы только ходите, вашу мать! У меня так и чешутся руки самому свернуть шею этой подлой гадкой миледи, которая оказывается лесбиянка, так ее перетак!
– выругался Потрос.
Получив деньги, палач не стал упрашивать себя дважды. Когда миледи уже очнулась, палач-любитель уже пилил ее шею лобзиком, и душа злодейки отправилась в ад...
Однако, как оказалось, в этот вечер был штурм Ля Рошели и кардинал тут же объявил мушкетеров дезертирами. Приказ об аресте был отдан им незамедлительно.
Дружная четверка была арестована в тот момент, когда грабила почтовый вагон.
Узнав о поимке, кардинал Ширелье лично прискакал, чтобы командовать расстрелом. Однако Отос вдруг предъявил ему не то индульгенцию на отпущение грехов, не то порнографическую открытку с подписью самого кардинала.
– А черт!
– выругался кардинал.
– Вот ведь ублюдки, вашу мать!
– он с восхищением посмотрел на наших благородных героев, после чего порвал открытку на кусочки.
– А черт!
– подумал про себя Д’Арнатьян.
– Надо было побольше поездов ограбить, пока открытка была цела.