Три напрасных года

Агарков Анатолий

По дембелям долго горевать не позволила обстановка на катерах — работы по горло. Первая задача — отопление: холодно ночами. После зимы все дюриты на трубах бегут. Мы с Мишкой поползли в разные стороны — один по подаче, другой по обратке. В неудобном месте стык бежит — никак к хомуту не подладишься. По чуть-чуть винтик кручу, а кипяток руки шпарит. Изматерился весь. Меняйло крутится рядом:

— Товарищ старшина, давайте помогу.

— Иди ты…. на 68-ой, попроси боковую отвёртку вместо этой.

Действительно лишь уголком плоской отвёртки вращал злосчастный винт, а он вращаться не хотел. Меняйло ушёл. Думаю, вот соседи

приколются над хохлом — боковых отвёрток ещё не придумали. А Тарасенко придумал — загнул мою отвёртку в тисках под девяносто градусов. И знаете — побежал винт шустрее, затягивая хомут.

Мишка Самохвалов над Мыняйлой оттянулся — ведро даёт:

— Сходи на 67-ой, попроси компрессии — она дюже густая у них.

Хохол всегда готов услужить — ведро в охапку и вперёд с оптимизмом. Приносит мусор, ветошь промасленную.

— Что это? — боцман на переносице брови свёл.

— Так, это, мотыли за компрессией посылали — вот….

— Прикалываются над тобой, дураком. Топай на берег, там, у флотских есть мусорный бак….

— Заодно, — Курносый из-за своей рогатки. — Заодно загляни к ним на камбуз, попроси скока дадут менструации — борщ приправить.

— Ага! — ликует хохол. — Прикалываешься. Я-то знаю — менструация у баб бывает.

Зимой в бригаду на проверку сдали аккумуляторы и топливные насосы высокого давления. Привезли. Механ:

— Аккумуляторы ставьте, подключайте, а ТНВД я сам — их регулировать надо.

Начал с 66-го, да там и пропал. Мы аккумуляторы установили, свет подключили.

— Будем? — спрашиваю Мишку.

— Будем, — отвечает.

Установили ТНВД на ходовой двигатель. Я пошёл к механу моментоскоп попросить.

— Сможешь? — Белов выглядел измученным.

— Легко.

Установили моментоскоп на первый штуцер насоса. Мишка в форсуночную дырку сунул отвёртку, нащупал поршень.

— Давай.

Я через вскрытый лючок реверс-редуктора вращаю монтировкой двигатель.

— Стоп! Вот и вся недолга….

Мишка ослабил муфту крепления насоса к приводу, повернул немножко.

— Давай.

Моя работа нынче монтировочная — головой Самосвальчик думает.

— Стоп!

С третьей или четвёртой попытки ловим, наконец, необходимый угол опережения впрыска топлива. Ставим форсунки, прикручиваем трубки высокого давления.

— С Богом?

— Помолясь.

Мишка — его заслуга по установке ТНВД — мослает двигатель стартером. Движок крутится бодро, но вспышки не даёт.

— Покури, — говорю, — а то аккумуляторы вскипят.

Перекурили. Встаю сам за пульт. Прокачал масло, замыкаю цепь стартера. После двух-трёх оборотов коленвала, двигатель утробно всхлипывает и заполняет машинное отделение густым и ровным гулом. Развожу ладони — а?

Мишка:

— Лёгкая рука, командир.

Конечно, подхалимаж, но чертовски приятно.

С дизель-генератором возни было меньше. К вечеру катер в строю — по крайней мере, его ходовая и энергетическая установки. А время не терпело задержки — Ханка вскрылась ото льда. Его скопления ещё бродили по водным просторам, а волны и солнце вершили над ними свою разрушительную работу. В оголовке лёд держал нас у берега крепче швартовых, но таял и крошился на глазах. Надо было спешить, и мы с Мишкой на следующий день отправились на «калым».

Помогли Валерику Коваленко установить ТНВД, отрегулировать угол опережения. Аккумуляторы у него были похуже, но с

факелом двигатель запустился. Факел — это промасленная ветошь на проволоке. Зажгли и сунули во всасывающий коллектор.

У Сани Тарасенко дела были ещё хуже. Он сам установил ТНВД, отрегулировал, но двигатель не хотел запускаться. Аккумуляторные батареи сели. Когда мы с Мишкой, мотыли-выручалки, пришли на 68-ой, Саня бился над дизель-генератором — на последнем вздохе аккумуляторов пытался его запустить. Предложили помощь и, получив согласие, отрегулировали впрыск топлива по своему опыту. Местные аккумуляторы уже не тянули — пришлось тащить с 69-го экипажу 68-го. Один ящик 70 килограммов, и их, таких, восемь — из машинного отделения поднять, по трапу спустить, дотащить до другого трапа, снова поднять и снова опустить в машинное отделение. Когда сумрак опустился на пирс, берусь за флажки на панели управления — прокачал масло, включил в работу стартер — провернувшись, дизель 3Д6 дал вспышку одним цилиндром, потом двумя, потом…. весело заработал, оглашая округу радостным рокотом. А прибрежные скалы отражали его на просторы Ханки — жди, родная, уже скоро. Мотыли поздравляют друг друга, а корабельная братва семидесятикилограммовые ящики в зубы и на свои места.

Совсем плохо было на 66-м ПСКа. Туда старшиной мотористов с 68-го пришёл Сергуха Леонтьев — ему осенью на дембель — задвинув Лёху Шлыкова ещё на одну навигацию в мотористы. Конечно, не сам пришёл — Атамановым приказом, а разрулил всё Гераська: ему Шурик Тарасенко больше по душе пришёлся.

Когда на третий день мы с Мишкой заявились на ПСКа-66, картина предстала баснописная — когда лебедь раком щуку. Белов ползал по пайолам вокруг двигателя, отупело посматривая на его брюховину. Леонтьев сидел на балясине полувертикального трапа в тамбур, стучал ключом по поручню и ворчал на Зё:

— Лёха, ты же всю навигации на нём отходил. Сам консервацию делал….

— А ты специалист первого класса, — огрызался Шлыков.

— Может, Колянов где прикололся? — неуверенно предположил механ.

ТНВД был на месте и моментоскоп на первом штуцере — не вращался сам двигатель. Не вращался от монтировки, а стартером вообще было страшно трогать — треск стоял, как от битвы бизонов с мамонтами. Это было что-то ново. Мишка подёргал монтировку в реверс-редукторе и присел в сторонке, сохранив толстогубую ухмылку, а хитрющие глаза его загрустили.

Бесполезно расспрашивать спорщиков, донельзя измотанных нервотрёпкой последних дней. Оседлал я генератор вспомогача и задумался над темой. Ничего не бывает само по себе. Нормально работающий двигатель готовят на зиму, а после расконсервации находят не вращающийся коленвал. С чего бы это? По порядку. Что делаем при консервации? Снимаем аккумуляторы. Да они-то тут при чём? ТНВД? Тоже не по адресу. Ладно. С двигателем что делаем? Сливаем масло, сливаем пресную и забортную воду. Нет, забортная ни причём. Она бежит только к холодильнику и на выхлоп. А вот пресная…. Каким-нибудь путём сбежала в картер, прихватила льдом коленвал. Вот механ и ползает — щели на поддоне высматривает. Нет, не так надо действовать, мичман Белов. Я взял ключ на 19, лёг спиной на пайолы, дотянулся до маслосливного штуцера, повернул. Почувствовал масло на пальцах, но не стал доверяться чувствам — открутил болт совсем. Струя тугой и вязкой жидкости обозначилась под картером. Быстро-быстро закрутил болт на место.