Три незваных мертвеца на диване
Шрифт:
– Извините,– перешел на крик следователь, развернувшись.– Я бы хотел с вами первой пообщаться.
Но Ирина, с отрешенным от всего мира взглядом и видом, вышла, не забыв хлопнуть дверью. Сказать, что мы были поражены и обескуражены, мало. Мы были парализованы.
– Что это было?– отмерла первой Люда.
– Это же ее обещание молчать!– вспомнила я клятву Ирины.
– А-а-а,– равнодушно отреагировали все остальные, уразумев, в чем дело, и продолжили обуваться.
Следователь, впав в ступор, и не в силах произнести ни слова, только часто моргал, наблюдая за нашими действиями и делая, по всем признакам, первые для себя выводы о странностях членов нашей
– Скажите, пожалуйста, а что происходит?– наконец, взял он себя в руки, громко протолкнув что-то у себя в горле.– Я чего-то не так сделал или сказал?
– Не берите в голову,– отмахнулась я, сморщив нос, в надежде, что мой знак воспримется следователем, как жест доверия, а не отвращения.– Сейчая я ее верну, и вы вдоволь наговоритесь. А пока отдохните и подготовьтесь. День у вас будет еще тот. Поверьте, беседа с каждым из нас, принесет вам массу удовольствий.
И я покинула комнату, краем глаза отметив острый нос ботинка на ноге, выставленной вперед и раскрытый рот следователя, как признак очередного шока.
На веранде полным ходом шла работа. С убитого опять содрали куртку, и он опять безмолвно уставился в потолок. Я вышла во двор, осторожно пробираясь между людьми, заполнившими все пространство веранды. Ирина в гордом одиночестве сидела на лавочке, молчаливо вглядываясь вдаль. Я присела рядом:
– Извини меня за те слова, нехорошо получилось. Обиделась?
– Да, нет, все в порядке. Со мной всегда так, ляпну, не подумав, потом жалею. Вы с Наташей тут ни при чем.
Я почесала затылок, не зная, что на это ответить.
– С тобой следователь там поговорить хочет. Ты разве не слышала, он обращался к тебе?
– Слышала,– выдохнула Ирина.
– А почему ушла?
– Боюсь. А, вдруг, опять, что-нибудь не то ляпну.
– А ты не ляпай. Спросит, ты сначала подумай, а уж потом отвечай, но только правду.
– А про сапог, что, неправда что ли?
– Давай так,– начала я заводится.– Ты рассказываешь только то, что произошло до ухода Алексея. Обо всем остальном умолчи. Скажи, телевизор смотрели. В принципе-то, так оно и есть.
– Да, понимаю я, Тань,– вполне разумно заговорила Ирина.– Что говорить надо, что нет, просто боюсь именно ляпнуть. Следователь же уцепится и вытянет из меня и про сапог.
Я задумалась. А что собственно мы такого преступного совершили? Ну, порылись в карманах убитого, так не нашли же ничего и от полиции не скрыли. Ну, сняли и надели сапог из любопытства, но не убили же? Сделали все аккуратно, Лешу не подвели, криминалистам улики не затерли и не уничтожили, да, и свои следы постарались не оставить. Плевать. Пусть узнают, коли человеку невмоготу врать.
– А знаешь,– выступила я идейным вдохновителем.– Говори, что считаешь нужным. Мы ничего противозаконного не сделали. Так что, иди смело и не бойся.
Ирина посмотрела на меня с благодарностью и, уходя, зачем-то пожала руку. Я осталась сидеть одна, закрыв глаза и подставив лицо солнышку. Погода радовала. Последние теплые деньки перед зимней стужей. «Эх, сейчас сесть бы на квадроциклы и в лес, как вчера». Мне вспомнилось, как собравшись на даче, нам разом захотелось прокатиться по лесу, вдохнуть свежий, пряный воздух первых заморозков. А так как, в километрах пятнадцати от деревни доживал свой век заброшенный барак, то доехать до него и обратно было тем самым удовольствием, отказаться от которого не нашлось решимости и сил ни у кого. Когда-то, в советские времена, лесорубы развернули там свою базу и много лет она жила нуждами и заботами обитателей. Но со временем, необходимость в их труде
Но жили там, как это ни странно, и люди. Вернее, один человек лесничий по имени Андрей. Дом у Андрея на фоне рушащегося барака выглядел добротным. Его венцы, выложенные из толстых бревен, смотрелись основательно, как что-то нерушимое и вечное, а свежая краска на крыше, ставнях и штакетнике палисадника выделялись ярким пятном, не давая жизни угаснуть в этом месте окончательно. Возраста Андрей был приблизительно нашего, поэтому и сошлись они с Алексеем быстро и легко, став кем-то вроде приятелей. Вот и в этот раз, как только мы подьехали, Андрей вышел к нам навстречу. Поздаровавшись, мы с девчонками отправились фотографироваться на фоне чарующего леса, а они с братом остались коротать время за беседой у крыльца дома. Наснимавшись доупаду, мы вернулись к квадроциклам и сразу поехали обратно, останавливаясь по дороге еще не раз и восхищаясь живописными видами.
На пути нам встретился еще один барак. Барак геологов. Но деревяный дом, гораздо меньший по размерам, он не вызывал такого интереса, как самобытное строение на дальнем кордоне. Большую часть времени дом был обитаем. Там каждый год жили геологи, но с приходом глубокой осени, они уезжали, и дом пустовал, пугая местных жителей черными глазницами окон. Проезжая мимо, я приметила дым, идущий из трубы. «Поздновато они в этом году»,– подумала я о геологах и тут же выбросила мысль из головы, как ненужную.
Да, как же хорошо было вчера и как неуютно и мерзко сегодня.
Ко мне на лавочку подсели Наталья и Люда, вырвав меня изобъятий нахлынувших воспоминаний. Алексей прошел мимо нас в гараж, потом направился к машинам, которые стояли на пригорке, за домом. Вячеслава нигде видно не было. Где он и чем занимается, я представления не имела.
– Что будем делать, если эта фифа проговорится?– спросила Наталья.
– Ничего не будем,– не открывая глаз, ответила я.– Законов мы не нарушали. Подумаешь, обыскали покойника. Не обокрали же. И, вобще, мы его первыми нашли, он нашим раньше был, чем их. И потом, у нас скидка имеется, мы же женщины, а женщинам свойственно проявлять любопытство.
– Так и будем отвечать, что мы женщины,– усмехнулась Люда.
– Со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами,– добавила Наташа, и мы рассмеялись.
К нам присоединилась и Марина, у которой нервно дергалось веко правого глаза.
– Конец света,– принялась она наглаживать свою косу.– Представляете, они все перевернули на веранде. Там такой бардак. Мне теперь целый век там убирать.
– Не переживай, уберем, нас много,– невозмутимо изрекла я, продолжая наслаждаться теплом солнышка.